Ларри Нивен - Четвёртая профессия

- Были какие-нибудь симптомы? Появились какие-нибудь новые ощущения?

Она покачала головой, обескураженно и несколько раздраженно. Сейчас, в холодном сером полуденном свете, вчерашний поступок представился ей чистой воды безумием.

- Значит, так, - сказал Моррис. - Вы, Фрейзер, приняли три таблетки. Назначение двух из них нами установлено. Вы, Луиза, приняли одну, но мы понятия не имеем, чему она вас научила. - Он зажмурился. Затем посмотрел на меня. - Фрейзер, если вы не можете вспомнить, что вы приняли, то, может, хоть вспомните, от чего отказались? Предлагал ли вам "монах" что-либо такое...

Он осекся, уловив выражение моего лица. Потому что его слова в самом деле мне кое-что напомнили...

"Монах" говорил на своем языке, говорил своим чужим шепотком, которому вполне достаточно быть шепотком, потому что основные его звуки просты и легко различаются даже человеческим ухом. "Это обучит вас правильной технике плавания... Кхх... достигает скорости от шестнадцати до двадцати четырех... кхх... за три гребка... Курс включает также упражнения..."

- Я отказался от таблетки, обучающей разумных рыб правильной технике плавания, - сказал я вслух.

Луиза хихикнула.

- Шутите? - спросил Моррис.

- Нет. - И было еще кое-что. Сейчас мне уже не мерещилось, что я тону в море бессчисленных и бессвязных фактов, как раньше. Видимо, все они постепенно раскладывались по полочкам у меня в голове, находя каждый свое место. - Я его расспрашивал об инопланетных формах жизни. Не о самих "монахах" - это было бы невежливо, тем более со стороны представителя расы, не проявившей пока еще своих интеллектуальных способностей, - а о других инопланетянах, обустройстве их организмов. И "монах" предложил мне три курса рукопашного боя без оружия. Каждый из них включает обширные познания анатомии.

- Вы их не приняли?

- Нет. А зачем? Одна из таблеток обучала, как убить разумного вооруженного червя, но она пригодилась бы мне только в том случае если бы я был разумным невооруженным червем. А я еще не настолько к тому времени обалдел.

- Найдутся люди, Фрейзер, которые отдали бы руку или ногу за любую из таблеток, от которых вы отказались.

- Ага. А пару часов назад вы заявляли, что я псих, раз согласился глотать обучающие таблетки пришельцев.

- Извините, - сказал Моррис.

- Вы ведь всерьез решили, что они сведут меня с ума. А, может, уже свели, - добавил я, потому что мое сверхчувствительное равновесие все еще продолжало чертовски меня беспокоить.

Но реакция Морриса обеспокоила меня еще больше. "Фрейзер того и гляди начнет заговариваться. Надо поскорее выкачать из него все, что можно".

Нет, на лице его ничего такого не отразилось. Неуж-то я превращаюсь в параноика?

- Расскажите-ка мне еще о таблетках, - попросил Моррис. - Похоже, что они дают эффект замедленного действия. Долго ли придется ждать, прежде чем появится уверенность, что на поверхность всплыло абсолютно все?

- Он и вправду говорил мне что-то... - Я сделал усилие и постепенно вспомнил.

"Таблетки функционируют как память", - нашептывал мне "монах". Он отключил переводящее устройство и нашептывал на своем языке - ведь теперь я его понимал. Трескотня "переводчика" раздражала его, потому-то он и дал мне первую таблетку. Но шептал он тихо, язык его был для меня еще непривычен, и приходилось слушать очень напряженно, чтобы понять, что он говорит. Зато сейчас я отчетливо все вспомнил.

"Информация, заложенная в таблетках, станет частью вашей памяти. Вы не будете давать себе отчета в том, что усвоили новые знания, до тех пор, пока они вам не понадобятся. Тогда приобретенная информация всплывет на поверхность. Память работает по ассоциации", - сказал он. И еще: "Есть вещи, которым нельзя обучиться за партой. Всегда существует различие между знанием, приобретенным в школе, и знанием, почерпнутым из практической деятельности".

- Теория и практика, - пояснил я Моррису. - Теперь я понимаю, что именно он имел в виду. Во всем свете нет ни одной школы барменов, где научат не класть сахар в коктейль "Старомодный" в часы наплыва посетителей.

- Что, что?

- Это смотря, конечно, какой бар. В фешенебельных барах столпотворения никогда не бывает, там его не допустят. Но в обычной забегаловке каждьй, кто в часы пик заказывает сложный напиток, получает то, чего заслуживает. Он ведь сбивает бармена с темпа в самые критические минуты, когда каждое мгновение - деньги. Поэтому бармен и подает "Старомодный" без сахара. В противном случае он потеряет больше, чем заработает.