Георгий Мартынов - Гианэя

И все же Виктор не был уверен в результате разговора с Гианэей, который он решил не откладывать ни на час.

Огромный корабль казался неподвижным.

Его скорость еще не достигла той величины, за которой начинают тускнеть и исчезать звезды. За бортами в таинственной бесконечности раскинулась величественная картина Вселенной.

Виктор Муратов не уставал любоваться ею.

Не столь давно он видел такое же зрелище с Гермеса и с борта своего флагманского корабля вспомогательной эскадрильи. Но тогда панорама космоса производила на него совершенно другое впечатление, казалась неприятной, чуждой всему его существу, и он с нетерпением ожидал возвращения на родную Землю.

Сейчас все было иначе. О Земле он не думал, цель пути – планета Мериго

– была далеко, обратный путь еще дальше. Панорама космоса казалась прекрасной.

Отчего это происходило? Он знал ответ. Вместе с ним, рядом, всегда рядом, находилась Гианэя.

И прошлое и будущее одинаково исчезли для него, Он жил настоящим, и каждое мгновение было до краев наполнено настоящим.

Он никогда не думал, что способен полюбить с такой всепоглощающей силой. Это было похоже на вихрь, ворвавшийся в его жизнь.

Ему было тридцать шесть лет, и он никогда еще не любил. И совсем недавно, осознав, что незаметно и против воли им овладело чувство любви к девушке иного мира, он, про себя, назвал эту любовь нелепой и невозможной. Теперь она казалась ему единственно возможной и естественной.

А она?..

Гианэя никогда не говорила о любви. Только на прямой вопрос отвечала коротким «да». Она оставалась такой же спокойной и замкнутой, какой была всегда. Внешне ее чувства не выражались ничем…

Он хорошо помнил «объяснение в любви», состоявшееся в день ее приезда в Киев.

Взаимного объяснения не было. Был монолог с его стороны и молча протянутая рука с ее.

Выполняя совет Вийайи, он говорил так, как говорил бы земной девушке. А получив ее руку, как знак согласия, обнял и поцеловал ее также по-земному.

И это было все. Она не ответила на его поцелуй, хотя, он знал это, несколько раз отвечала Марине.

Гианэя сразу заговорила о полете на планету Мериго.

– Я знаю, – сказала она, – тебе будет тяжело покинуть Землю на тридцать лет. Сделай это для меня. – Она заметила, что он хочет что-то сказать, и поспешно прибавила: – Я должна выполнить свой долг по отношению ко всем моим родным. И еще раз, последний, побывать на месте, где прошло мое детство.

– Все будет так, как хочешь ты, – ответил Виктор.

Он чувствовал разочарование и легкую досаду. Совсем не так мечтал он объясниться с нею. Но непонятная робость помешала ему еще раз обнять ее.

Она сама подошла к нему и, положив руки на его плечи, сказала ласково и чуть смущенно:

– Возьми меня на руки, на одну минуту.

А потом она ушла и в тот же день легла в клинику. Три дня он ни разу ее не видел.

Марина говорила, что Гианэя очень волнуется в ожидании, ответит ли обследование на тот единственный вопрос, который был для нее самым главным.

Получила ли она его, осталось неизвестным. Гипслис и Гиймайа сказали, что Гианэя взяла с них слово молчать. Но было заметно, что, выйдя из клиники, Гианэя стала оживленнее, чем прежде.

Стало известно, что ее организм полностью ассимилировался с земной кровью. Все органы работали и действовали абсолютно нормально. Гостья Земли находилась вне какой-либо опасности. Впрочем, она уже перестала быть «гостьей», и ее называли так все реже и реже.

Решение Гианэи лететь на планету Мериго, чтобы проститься с родиной и навсегда вернуться на Землю, было неожиданно, но не удивило никого. Ей охотно разрешили полет. Это привело только к тому, что корабль, который должен был остаться на планете Мериго, теперь вернется назад.

Десять дней на Земле промелькнули, как один…

И вот они на гигантском корабле, несущем их к далекой планете, где родилась и выросла Гианэя. Восемь лет жизни пройдут для них здесь.

Звездолет казался не только неподвижным, но и пустынным. Пятьдесят шесть пассажиров и восемь человек команды терялись в его просторах. Виктор и Гианэя часами гуляли по аллеям, не встречая никого.

Они должны были находиться в обществе своих спутников по крайней мере три раза в день, когда экипаж собирался в кают-компании для завтрака, обеда и ужина. Но Гианэя наотрез отказалась переступить порог этого помещения, пока в нем могли оказаться Мериго и его товарищи. Она ненавидела их столь сильно, что один только вид этих людей приводил ее в содрогание.