Андрей Мартьянов - Конкистадоры Гермеса

Денек сегодня грядет напряженный, это я вспомнил сразу, едва проснувшись. Длительные церемониалы, непременный протокол, пышные мундиры и громкие речи. Кошмар, словом. К сожалению, мне придется вытерпеть всю процедуру от начала до конца и лишь вечером принять участие в тихом и незаметном совещании в Бронзовой комнате — адмирал Бибирев настоял на моем присутствии, хотя прямой необходимости в этом я не вижу до сих пор.

Хватит валяться в кровати, пора начинать сборы. Сначала в душ, потом заказать у автоповара завтрак, во время еды просмотреть важнейшие сводки, полученные за ночь. Слава богу, ничего экстраординарного, на информационном поле временно царит благостная тишина.

Время поджимает, надо быстро одеваться. И одеваться всерьез.

Почему всерьез? Да потому, что мне предстоит облачиться не просто в парадную форму, а в “церемониально-парадную”. Монархия как принцип государственного устройства имеет много плюсов, один из которых — невероятная красота и пышность любых мероприятий, от банального развода караулов у входов в Зимний до коронаций или бракосочетаний представителей августейшей фамилии. Но для человека, привыкшего таскать берет, тельник и не сковывающий движения удобный комбинезон или камуфляж, церемониальная сбруя не вызывает ничего, кроме отвращения. Сущая пытка, иначе и не скажешь.

Я отодвинул дверку шкафа и критически воззрился на приготовленный мундир. Нечто похожее я надевал всего однажды, на торжества по случаю выпуска из училища. Однако тогда это была стандартная парадная форма младшего лейтенанта, а теперь ваш покорнейший слуга благодеянием Бибирева обрел чин штаб-офицера, каковой не имеет аналогов ни в одной армии мира, — оставаясь в табели о рангах обычным капитаном, я получил полномочия, сравнимые с генеральскими.

Да что там, в теории я могу теперь командовать аж дивизией, отменять решения гражданских руководителей вплоть до имперского губернатора, являюсь полномочным представителем Генерального Штаба и Верховного командования БКК. Однако теория остается лишь теорией — штаб-офицерскими погонами меня одарили лишь затем, чтобы без затруднений выполнять деликатные поручения его высокопревосходительства Адмирала Флота Николая Андреевича Бибирева.

Только я собрался взяться за расшитый серебряной нитью и галунами китель, как брякнул гонг — явился первый визитер. Любопытно, кому приспичило посетить мое скромное обиталище в семь утра?

Открывать пришлось самому — систему наблюдения, контролируемую искусственным разумом, я вырубил. Не спорю, игрушка полезная, но очень уж надоедливая.

На пороге стоял Веня Гильгоф. Это надо же, изменил своим традициям! Очень дорогой темно-серый английский костюм, крошечная розочка в петлице. Длинные волосы начисто вымыты, схвачены в аккуратный хвостик. Красивые очки в золотой оправе. Запах хорошего одеколона. Доктор даже побрился!

— Что вы на меня смотрите, будто на картину живописи? — прыснул Гильгоф. взглянув на мое вытянувшееся лицо. — Раз в год я могу себе позволить подобные роскошества, не все же выглядеть немытым гоблином с остатками обеда в бороде? На сегодня привычный имидж “сумасшедшего ученого” придется отодвинуть на второй план.

— А форма? — заикнулся я.

— Думаете, легко растить патлы в течение полугода? — непринужденно заявил господин подполковник ГРУ, оттесняя меня в каюту и закрывая дверь. — А без положенной по уставу стрижки надевать мундир предосудительно и чревато взысканиями. Решил надеть статское. Вы что же, только начали собираться? Скоро половина восьмого, а вы в неглиже! Поторопитесь, капитан!

— Я бы рад, но…

— Что, затруднения? — углом рта усмехнулся доктор. — Придется в нарушение любых законов субординации потрудиться на поприще вашего денщика. Не возражаете?

— Да сколько угодно. — Я пожал плечами. — Грешно отказываться от помощи, особенно в таком сложном деле…

Кажется, только благодаря всезнайке Гильгофу я все сделал правильно: влез в узкие сапоги, застегнул все бесчисленные крючки и пуговицы, нацепил перевязь с саблей (Иисусе, как они с этим ходили четыреста лет назад?!) и привел в порядок скромную орденскую планку. Отечественные “Святой Михаил” и “За храбрость” соседствовали с тевтонским Железным Крестом на черно-белой ленте. Вдобавок — два серебряных значка за ранения и медаль “200 лет ВКК”. Все, что успел заработать. Не много, но и не мало — награды, имеющие серьезную ценность.