Сергей Алексеев - Птичий путь

– Этот с детства такой, порода, что ли. Думал, у него прошло, а он все еще за отцом гоняется… Знаешь, что этот малой учудил? От матери драпанул на Урал, неделю по горам бродил, а за ним взвод егерей. Отца искал. Едва отловили!

– Инфантилизм какой-то, – умненько заметила экскурсоводша. – Папенькин сынок!

– Мамонтенок, одно слово…

Они разговаривали так, словно были здесь вдвоем.

– Видишь, от тебя уже Дары отказываются, – подытожил Иван Сергеевич. – Не хотят брать ни под подол, ни под опеку. И куда тебя деть?

– Не надо меня никуда девать, – пробурчал Сколот. – И опеки не хочу.

Афанасьев прогулялся по парадному крыльцу, оглядел ободранную колонну, покачал головой:

– Да… Ты хоть себе представляешь свое положение, отрок? За тобой сейчас гоняются несколько разведок одновременно. Это не считая российских, государственных и частных. А нефтепромышленный комплекс тебя попросту заказал, дюжина киллеров получила аванс. Знаешь, по сколько им выдали за твою драгоценную головенку?.. Пел бы себе в переходе, вдохновлял изгоев. Нет же, начал гусей дразнить, свои гениальные фокусы показывать… Или на Мауре сидел бы, коль попал! Понесло тебя… Зачем сбежал? Куда?

– Я хочу найти отца.

Иван Сергеевич осмотрел его, как только что колонну, – Сколот был пыльный, грязный, а кожаные куртка и брюки вытертые и рваные по швам.

– Ну вот видишь, опять! Кто про что, вшивый про баню… Сюда зачем приперся?

– Хотел спросить у Стратига…

– Стратиг сам не знает, где Мамонт!

– Как это – не знает?

– А так! У избранных Валькириями свои пути, свои уроки.

Сколот в его словах услышал зов надежды. Иван Сергеевич что-то знал, что-то не договаривал, поскольку всегда был себе на уме, и это что-то не несло в себе окончательного приговора.

– Может, оставить все как есть? – вдруг предложила Дара. – Ты же видел, как он от охраны по парку бегал… А они с тепловизорами всю территорию прошли, всех мышей и птичек пересчитали. И за ним гнались…

– Все равно когда-нибудь поймают, – уверенно заявил Афанасьев. – Он же все время высовывается. Это додуматься надо – на скульптуру залез, чтоб в окошко подсматривать! И как только его охрана не срисовала тепловизором этим самым? Снайпер отработал бы, и рухнул бы, как тетерев…

– Меня атлет прикрыл.

– Как это – прикрыл?

– Скульптура за день на солнце нагрелась, охрана и решила, что от нее исходит тепло. Я с ней слился…

– Это ему повезло, – отмахнулся Иван Сергеевич. – Слишком умные дураки попались. А сам лопухнется – и труба… Стратиг велел не оставлять в миру ни под каким предлогом. Так что, распрекрасная Марина, придется тебе брать его под свое чародейское покровительство. И напрягать таланты…

Дара смотрела с кислой снобистской усмешкой. Сколот отвернулся.

– Напрягаться не нужно, сам управлюсь… Ты бы, дядь Вань, подсказал, в какой стороне искать. В Швейцарии, в Китае?..

– Я про фому, он про ерему! – уже возмутился тот. – Подскажу – и что? Побежишь в Швейцарию? Или в Китай? Да тебе в пещеры надо зарыться. Замуроваться! И не дышать.

– А если в самом деле отправить его на Урал? – все еще хотела увильнуть экскурсоводша. – Или ты сам возьми под крыло. Он тебя послушает…

– За какие такие заслуги? Может, еще и сокровищницу показать? Чтоб он еще что-нибудь вытворил?

– Знания должны возбуждать разум, мудрость, – все еще умничала Дара. – А тут с точностью наоборот.

– У кого как, – вздохнул Иван Сергеевич. – У таких знания порождают еще большую дерзость. Я же его с детства помню, на глазах вырос. А тут как же, столько соли съел! Воля, независимость, неповиновение рок у, сам с усам… Ты мне скажи, почему тебе опять втемяшилось отца искать?

Сколот покосился на Дару.

– Отец строил специальный полигон для испытания солариса в Соединенных Штатах…

– О, что вспомнил!.. Ты должен знать: полигон пришлось уничтожить и все испытания отменить.

– Почему?

– Отпала потребность.

– Для чего я одиннадцать лет корпел в пещерах на Таригах? Как это – отпала?

Афанасьев поморщился:

– Леш, ты что, не понимаешь? Полигон нужен был, чтоб подразнить американцев. Напрячь их, заставить суетиться. Ну и посмотреть потом, что они в ответ предпримут. Простая манипуляция, политика, одним словом.

– Соларис тоже, чтоб манипулировать? – мрачно сказал Сколот. – И кого-нибудь искушать?

– Это ты у Стратига спроси, – увернулся артист. – Только кажется мне, не затем ты вздумал искать Мамонта.