Журнал «Если» - «Если», 2012 № 09

— Когда ты здесь появился, ты звал какого-то Зигги, — сказал он наконец.

— Гэмлин сказал мне, что тут меня ждет приятель. Ну, я и подумал про Зигги. Мы с ним росли вместе, вместе и в армию пошли.

— Что ж, друг Ганс, если ты отсюда выберешься, расскажи ему про меня и выпейте в память обо мне.

— Так и сделаем. Вы, кстати, чем-то схожи.

Пьер протянул мне бутылку.

— Мне она больше не нужна.

Я принял бутылку.

— Что-нибудь еще, дружище?

— Ну, да. Можешь что-нибудь спеть? Желательно не военное.

Я подумал и припомнил кое-что из детства:

— Очень хорошо, — прошептал он.

Пламя на фитиле затрепетало, вспыхнуло и погасло. Пьер умер. А я провалился в сон.

Я сидел во мраке. Едва слышный гул канонады окончательно стих. Или мы отбили французов, или они захватили наши окопы.

В туннеле послышалось шуршание, я понял, что Гэмлин возвращается, и вскоре он предстал передо мной все с теми же своими приятелями.

— Ну что, Ганс, бабахи закончились. Хочешь вернуться?

— А у меня есть выбор?

— Ты можешь остаться, если захочешь.

— И что я тут буду делать?

— Станешь одним из нас, — сказал он так, как будто речь шла о каком-то совершенно не заслуживающем внимания пустяке.

Может быть, поэтому мне понадобились долгие секунды, чтобы уразуметь, о чем он говорит.

— Невозможно! — выдавил я наконец.

Гэмлин покачал головой.

— Такое уже случалось.

А я вдруг сообразил, что вижу его и видел этот его кивок в абсолютном мраке!

— Нет! — заорал я. — Выведите меня отсюда!

— Как скажешь, — Гэмлин указал на фигуру слева от себя. — Это Арндт, который был знаком с тем типом Фридрихом. Верно, Арндт?

Я увидел, что тот, кого он называет Арндтом, кивает.

— Mein Gott! [34] Mein Gott! (нем.) — Боже мой! — прошептал я. — Вы все бывшие люди…

— Нет, — прервал меня Гэмлин. — Не все.

— Как… когда…

— Я же говорил тебе, после пары сотен лет все былое представляется как бы в дымке.

— Просто расслабься, — произнес тот, кого звали Арндтом, — и тебя очень скоро уже ничего не будет волновать.

— Выведите меня! Немедленно! — Я был смертельно напуган перспективой задержаться здесь лишнюю минуту. А еще я боялся, что они меня уговорят.

Гэмлин махнул рукой.

— В таком случае, сюда.

Я потрепал Пьера по плечу и подхватил винтовку.

— Вы позаботитесь о нем? Я имею в виду, что его надо похоронить.

Гэмлин кивнул.

— Мы завалим пещеру, когда будем из нее выбираться.

Я выбрался из-под обломков убежища, щуря глаза от бледного света раннего утра. Гэмлин вывел меня к разрушенному блиндажу, отрыл проход в засыпанном туннеле и, когда я вылез наружу, снова запечатал. Мы простились, не сказав друг другу ни слова.

Накрапывал дождик, и люди в окопах были в германской форме. Атаку удалось отбить. Мой вид вкупе с разрушенным блиндажом объяснили без слов, почему я не участвовал в бою. Несколько бойцов подошли ко мне, на их лицах читались изумление и потрясение. Они радовались и хлопали меня по спине. Да, со мной все в порядке; нет, взрывом меня отшвырнуло в угол, и я потерял сознание, вы просто не нашли меня в темноте. А как тут дела? Какие потери?

Я приподнялся на цыпочки, чтобы оглядеться, и увидел невдалеке знакомое лицо.

— Зигги! — закричал я и замахал рукой. — Живой! А у меня для тебя есть потрясающая история!

Зигги улыбался в ответ. Он не махал мне рукой, просто скалился, зубы его казались очень белыми, а глаза глядели прямо на меня. У него не было половины черепа, а упасть он не мог, потому что запутался в мотках колючей проволоки первого ряда заграждений.

Перевел с английского Евгений ДРОЗД

© Michael Alexander. In the Trenches. 2012. Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале «Fantasy and Science Fiction» в 2012 году.

Наконец Крозельчикюс купил новейший гелиофор.

Крозельчикюс был равнодушен к искусству. И в особенности к искусству гелиографии. Но у него был план, в котором покупка гелиофора значилась третьим пунктом. И Крозельчикюс строго придерживался этого плана.

Гелиофор привезли в воскресенье вечером техники Штайнграу, которых сопровождал хвост с оружием. Хвост — невысокий, не слишком опрятный тип с крысиным лицом — придирчиво изучил дом Крозельчикюса, самого Крозельчикюса и его разрешительные бумаги. С особым недоверием хвост обнюхал патент — свеженький, пахнущий лаком и буквами.