Журнал «Если» - «Если», 2012 № 09

— Да, за сотню лет ничего не изменилось. Или за две сотни? Со временем все становится туманным и расплывчатым. Мы, в общем-то, не следим за вашим течением лет. Арндт помнит этого типа Фридриха, а Людвиг знает кое-что о Карле, который кажется, был до него.

— Кто это такие?

— Короли, я полагаю.

— Нет, другие два.

— Мои приятели. Возможно, они бы тебе понравились, если бы ты с ними встретился.

— Где? Под землей?

— Где ж еще? Что тут у вас делается наверху, нас не особенно волнует. Вы, люди, все с приветом. — Он сделал жест мускулистой рукой, как бы отмахиваясь от нашего мира. — Но, похоже, у вас есть улучшения. В любом случае, вас стало больше. Да и шума от вас стало намного больше, это уж точно.

— Может быть… — На меня вдруг снова навалилась безмерная усталость. — Я просто хочу домой. Моя мать умерла во время «брюквенной зимы» [10] «Брюквенная зима» — зима 1916–1917 годов, когда вследствие блокады большую часть рациона значительной части населения Германии составляла кормовая брюква. Вследствие такого питания умерло около 750 000 гражданских лиц. . Отец скончался спустя два месяца.

Я бросил взгляд на свои ноги — две опухшие колоды, втиснутые в потрескавшуюся, потертую кожу.

— Одна умерла от холода, другой от голода, — я закрыл глаза. — Я жалею, что сам не помер.

Настроение кобольда слегка изменилось.

— Ты не кажешься плохим парнем, — выразил свое мнение Гэмлин.

Я приподнял одно веко и слабо махнул рукой.

— Если не считать того, что я хотел вас убить, то вы вроде тоже неплохое создание.

Я понимал, что, скорее всего, разговариваю со столом убитого лейтенанта, но мне было все равно. Мне пришло в голову, что я порядочно запоздал с желанием лечь в сырую землю.

Снаружи в артобстреле наметилась пауза. Затем послышался звук уже не такой громкий — голос наших собственных пушек и пулеметов. Сначала прозвучали стаккато очередей и отдельные взрывы, а потом по нарастающей, и за несколько секунд все слилось в общий непрерывный грохот.

— Trommelfeuer! — заорал я.

— Что?

— Заградительный огонь! — «Лягушатники» все-таки вели свой обстрел перед атакой, мерзавцы!

Бум. Бум. Бум-бум. Бум! Блиндаж сотрясался от взрывов.

— Это тот самый миг, когда галлы начинают петь и выскакивать из своей канавы? — спросил Гэмлин, которого, во всей видимости, вся эта вакханалия не шибко волновала. Ну, разумеется, он же самолично заявил, что бессмертен, ублюдок этакий.

Впрочем, все мы нынче ублюдки.

Я вскочил и принялся отыскивать взглядом винтовку.

— Ну да, да. Они вот так обстреливают нас часами, а затем начинают заградительный огонь и бросаются на наши окопы. Где мой противогаз? И где моя винтовка?

Он указал в дальний угол помещения. Я, было, бросился туда, но тут над самой нашей головой разорвался снаряд — банг!

Когда я очнулся, то почувствовал, что Гэмлин тянет меня за руку.

— Что…

И заткнулся, увидев, что угол, куда я рвался, полностью погребен под парой тысяч килограммов грязи, обломков бетона и дерева. Под этим завалом исчезла добрая треть блиндажа. Через огромную дыру в потолке видны были небо и вспышки разрывов, а шум стал просто оглушительным. Я попытался подняться на ноги.

— Где моя винтовка! — завопил я, покачнулся и снова завалился на спину.

— Идем, — у Гэмлина, учитывая его скромные габариты, был очень громкий голос, он заглушил даже какофонию выстрелов и взрывов. Я осознал, что кобольд без всяких затруднений волочит меня по густой грязи. Еще один снаряд разорвался поблизости, и еще один кусок потолка рухнул на земляной пол.

— Мне нужна моя винтовка! — заорал я, пытаясь вырваться из его хватки.

— Зачем?

— Потому что она мне нужна! — Я орал и сам себя не слышал из-за доносящегося сверху грохота.

Он указал на кучу земли и древесины там, где было мое лежбище.

— Вот там, под всем этим.

— Отпусти меня! — завопил я и, вырвавшись из его хватки, бросился к куче мусора и обломков, пытаясь отыскать оружие. Ничего не увидев, начал разрывать кучу голыми руками.

— О духи!.. — услышал я позади себя. Потом Гэмлин отодвинул меня в сторону, за четверть минуты расчистил двухметровый завал из грунта, камней и деревянных обломков и вручил мне мой обшарпанный «маузер».

— Что-нибудь еще? — прокричал он, перекрывая грохот. — Нет? Ну, тогда дуй за мной!

Он повернулся к стене, где находился стол лейтенанта. Там в свете вспышек я разглядел полуобрушившийся вход в туннель. Руки Гэмлина начали работать с невероятной скоростью и вход на глазах становился шире и глубже.