Светлана Новикова - Оранжевое небо

Зачем же я-то остался? Да, вот эти рыжеволосые дети... Они дали мне шарик. Они называют его мячиком. Потом поймут, почему старый мудрец, прощаясь с жизнью, передал им свои шарики и какой в них секрет. Почему они оранжевые... Желтый - цвет разума. Красный - цвет крови. Твои цвета, Homo Sapiens. Если их совместить, получится оранжевый. Красивый яркий цвет. Да, но вот свет? Откуда в них свет?

- Идите, дети. Я вас догоню.

Я положил оранжевый шарик на вершину пирамидки. Пусть он светит здесь среди мрака. Может, еще кто-то прибредет сюда...

Дети уходили с пепелища, прижимая к себе светящиеся мячики. И не замечая, что серый пепел налипает на их подошвы. Мудрец вложил шарики в руки тех, чьи души не замараны и чисты. Они не безоружны. Их обидели, и они поняли, что это плохо. Это их оружие против зла. Но пепел... гнусный, липкий пепел... Надо как следует отряхнуть и очистить с ног пепел. Надо будет им сказать.

- Дети! Я пойду с вами. Не впереди, а с вами. Я постараюсь вам помочь. Вам нужно жить. Я уже жил, и знаю, как это трудно. Жизнь - это самое сложное из всего, что нам доступно. Вам все время придется intellego, выбирать между. Тут легко ошибиться и разрушить гармонию сущего. Но мы не забудем, что за нами пепелище, а впереди - ж и з н ь. Вы будете расти, будете строить, будете любить. Вы будете.

Дети, радостно улыбаясь, побежали вперед. Из всей моей длинной речи они поняли лишь последние слова, самые для них важные. От света детских мячиков в небе разлилась оранжевая заря.

Я пойду туда, где оранжевое небо. Я пойду с ними, потому что среди них была девочка, которая дала пример. Она пребудет со мной. Она не оставит меня. Она не оставит никого, кто видел ее гибель. Люди никогда не смогут забыть того, кто дал пример. Даже если очень захотят. Даже если пройдет два тысячелетия. Даже если его имя потопят в крови, замуруют в шелуху, смешают с нечистотами, обваляют в золоте, засыплют пеплом. Иисусе Христе, я понял, почему Ты был... И Вознесение было! А мой ratio пусть помолчит...

Да пребудет с нами гармония, заложенная в основу мироздания. Великий Зодчий от нас сокрыт. Мы не знаем, где Он и что Он. В наших силах лишь принять гармонию Его творения, п о в е р и т ь в нее. Сберечь. Повторить в том малом, что нам доступно. И - обрести ее внутри себя. Секрет оранжевых мячиков...

- Дяденька!

В них сокрыта формула, которая поможет, как палочки Хесира архитекторам, вычислить правильное соотношение трех высших идеалов: истина, благо, прекрасное. И очистить их от налипшего пепла. Это большой и кропотливый труд. Слишком долго их повторяли всуе. Веками. Особенно часто в последний век. Понятно! Изобретая средства для самоубийства, хочется усладить свою душу красивыми словами. Тогда это будет не самоубийство, а убийство - во имя! До чего красиво, возвышенно, торжественно. Уплакаться можно от умиления...

- Дяденька! Ну, дяденька же! Смотри - листики! Тут растут листики, настоящие, зеленые. Живые! Как их зовут?

- Это? Это подорожник.

Подорожник... Откуда здесь взялся подорожник? Значит, тут есть жизнь! Он самый выносливый, самый неприхотливый и самый нужный в пути - он лечит ссадины на ногах. Надо только приложить его к больному месту. Одолень-трава. С ним не пропадешь. Он жив, значит - и мы будем живы? Какой у его листьев чистый, сочный зеленый цвет!

- Папа, это я принес тебе листики подорожника. Ты всегда любил их. И я тоже. Помнишь, когда я был маленький...

- Помню, Лесик.

- Теперь к тебе можно приходить?

- Можно.

- Нам сказали, что тебе лучше и что скоро... Папа, ты придешь к нам?

Приду ли? Это зависит не только от меня. Чтобы люди жили вместе, они должны друг друга понимать. Или хотя бы не осуждать за то, чего не понимают. Не шуметь так...

Прощение выше, чем месть. Сострадание выше, чем гнев.

- Видишь ли, сынок, та рыжая девочка... Она спасла тебя, прикрыла... вместо меня... на моих глазах... Я люблю тебя, конечно же, люблю, но... Хоть ты меня понимаешь, Лесик?

- Я понимаю. Все понимаю. Сначала не понимал, я просто перепугался. А бабушка злилась, что ты... ну, в общем, заболел из-за какой-то незнакомой девчонки. И мне запретила плакать. Но знаешь, дедушка Боря... ты никогда его таким не видел. Он всегда тихий. А тогда напился и вдруг как заорет на бабушку: оставь ребенка, паучиха, хватит сосать из всех кровь. И вазу разбил.

- Вот как! Да... Ты понял, что с ним было?

- Понял. Я ведь не маленький.

- Да, ты уже не маленький. Когда ты был малышом, ты всех жалел. А потом... тебя заморозили. И я допустил. Я очень виноват перед тобой, сынок. Я думал: может, это и правда лучше - быть такими, как они. Вооруженными. Как-нибудь я расскажу тебе про своего деда Илью. Его считали безоружным перед жизнью, перед людьми. Но это чушь. Он был вооружен. У него была добрая, любящая душа. От нее исходил свет. Но обыватели не видят его, для них он не светит. Они теперь уткнулись в телевизор, для них там свет! Там для них упоительные толки-шоу о политике, об экономике, о правах человека... безмозгло разлученных с понятием греха и целомудрия.