Фриц Лейбер - Избранное. Том 2 - Серебряные яйцеглавы; Ночь волка; Рассказы

Природа постаралась сделать день отплытия торжественным. Темные тучи на западе были еле заметными. Солнечные лучи отражались в голубых волнах океана и сверкали на серебристых поверхностях кораблей.

Вся гавань была заполнена этими огромными монстрами. Благодаря своей гладкой блестящей поверхности они напоминали гигантских китов. По сравнению с ними люди казались миниатюрными. Их униформа и погоны ярко сверкали на солнце.

В воздухе парили флаеры и коптеры. На этом блестящем фоне смутно вырисовывались уродливые очертания Олд-Сити. За ними, еще сильнее подчеркивая их убожество, устремились в голубую высь башни Нью-Сити. Золотые колонны Центра Управления притягивали к себе многочисленные взгляды.

Норм увидел группу людей, быстро направлявшуюся в рубку управления. Среди них он узнал командующего флотом З’Кафира, капитана флагманского корабля Слайна и флагманского офицера Ф’Сибра. От них веяло сверхсекретностью.

Он увидел также Дж’Квилвенс в прекрасной форме офицера связи. Она проскользнула мимо них в противоположном направлении. Глаза ее были похожи на две горящие свечи. Норм попытался поймать ее взгляд, но тщетно. Он почувствовал острую боль тревоги и вины.

Глядя в сторону города, Норм увидел какой-то странный серебряный отросток, исходивший из Центра Управления. Также заметил он и все увеличивающееся число флаеров в воздухе. Затем его взгляд дрогнул от вспышки молнии надвигавшегося с запада шторма. Но он не пытался проанализировать все это.

Дж’Квилвенс заставила его вспомнить об Элисоун. Она предстала перед ним такой, какой была вчера, — со слезами на глазах, когда они прощались. Бедный ребенок! Он плохо поступил с ней. Он прохаживался перед ней с напыщенным, самодовольным видом, играя на ее чувствах, тогда как сам оставался равнодушным.

Она не была довольна их взаимоотношениями, как он и предвидел. Но она не хотела его смерти, поэтому так сильно сжимала его в объятиях при прощании. Конечно, у него были чувства к Дж’Квилвенс, но это только делало его поведение в отношении Элисоун еще более гнусным.

Нечего сказать, прекрасный способ обращения с девушкой, которая пыталась сделать его счастливым!

Серебряный отросток немного удлинился. Стая флаеров стала еще плотнее, или, может, в ней появились еще какие-то крошечные летающие предметы. Снова сверкнула молния, и раздался раскат грома.

По крайней мере, ему не следовало так жестоко смеяться над ее горем, ведь он знал, что если все пойдет хорошо, он не умрет. Конечно, он не мог рассказать ей весь план их действий, но хоть намеком мог вселить в нее зернышко надежды.

Он убил ее брата или помог убить его, а потом получал удовольствие, глядя, как она беспокоится по поводу его отсутствия. Виллисоун был шпионом и убийцей. Он заслуживал смерти. Но все-таки это не оправдывало притворство Норма.

Серебряный отросток явно стал намного длиннее, чем был вначале, и все еще продолжал расти. Маленькие фигурки в небе собирались вокруг него. На крышах домов в Олд-Сити ощущалось какое-то движение. Гром на этот раз сопровождался какими-то торжественными звуками.

Так же отвратительно он поступил и с родителями. Они не были эгоистичными обывателями, как представлял Норм вначале. Они были просто запуганными мужчиной и женщиной, которые пытались сделать все, что было в их силах, в борьбе с этим беспорядочным безумным миром. Они не заслужили его презрения и того, что он обращался с ними, как с парой смешных клоунов. Норм вспомнил рукопожатие и голос отца, рыдания матери.

Серебряный отросток был похож на змею или на шею гигантского журавля. Он шел с вершины Центра Управления и достигал уже крыш домов в Олд-Сити. Ряды маленьких фигур вокруг него, казалось, двигались вместе с ним. Грохотание грома, доносившееся с запада, напоминало бой барабана. Оно было похоже на марш. На мостиках соседних кораблей внезапно поднялась суета.

Как он мог поступать с ними подобным образом? Вдруг Норму показалось, что он никогда не был взрослым человеком, идущим своим путем, а был просто непослушным мальчиком, молодым преступником. Он смеялся над своими родителями, не слушался их, не исполнял правила, вступил в тайную организацию. И за это он будет наказан. Этот детский страх был достаточно сильным. Он вспоминал все сцены прошлого: когда он восстал, когда с ним поговорили, когда его заставили отказаться от детской наивности.

Нарастающий грохот вторгся в его воспоминания. Норм был похож на только что проснувшегося человека. Он отошел от поручней и посмотрел вверх. Только теперь он осознал, что вокруг что-то творится, что-то, касающееся кораблей, города и всего мира. Но, оставаясь еще наполовину погруженным в свои мысли, он не мог понять, что именно случилось.