Дмитрий Биленкин: Исключение из пpавил

Из самолюбия Ронин так и старался действовать, упрямо решив, что сам, без подсказки, доведет дело до конца. И вот, пригнутый неудачей, он вернулся на звездолет. Он ожидал, что Боджо, приняв его, вежливо выслушает, скучающе побарабанит по одной из своих многочисленных книг и коротко пододвинет ее со словами: "Вот тут изложено одно мое давнее соображение, которое, насколько мне помнится, отвечает создавшейся ситуации..."

Вышло иначе. Скуластое, пепельное от старости лицо ученого к концу рассказа дрогнуло изумлением, а в узких глазах блеснуло жадное нетерпение ребенка, которому вдруг показали заманчивую игрушку.

- Слушайте, ведь это поразительно! - вскричал он. - То есть я никогда ни с чем подобным не сталкивался! Боюсь, что и остальные тоже.

Подскочив к полке (старик признавал лишь печатные издания), он проворно-ищущим движением пальцев пробежался по корешкам книг.

- Ничего, как я и думал. Никто не писал ни о чем подобном! Не-ет, молодой человек, чужой ум нам тут не подмога, придется поломать голову самим.

- Вот и мне так кажется! - настроение Ронина подпрыгнуло к небесам. - Здесь такая загадка, с которой...

- А вот насчет загадки я не совсем уверен, - мягко улыбаясь, перебил Боджо. - Это еще надо прояснить, есть ли тут загадка. Мы, видите ли, часто забываем один элементарный вопрос, от которого, однако, зависит все направление поиска: относится ли странное явление к числу непознанных или неузнанных? Разница большая. В первом случае нужны исследования, ибо в наших знаниях явный пробел. Во втором случае это излишний труд, поскольку фактов достаточно, надо только их осмыслить. Нас, знаете ли, развратило обилие исследовательской техники. Мы убеждены, что все эти хитроумные анализаторы всего чего угодно, всюду проникающие зонды, всевидящие локаторы, подающие нам на блюдечке ответ машины, повинуются нам как хвост собаке. На деле еще вопрос, что кем вертит... Анализаторы дадут любые сведения, машины все скорректируют, эксперимент разрешит любые сомнения - это надежно, правильно, солидно, и думать необязательно. Но часто похоже на поиск очков, которые лежат в кармане, уж вы мне поверьте... Вот и подумаем для начала, к какому типу относится наш случай. Видеть мальтурийцы вас, конечно, видели?

- Да, - ошарашенно ответил Ронин. - Они видят примерно, как и мы, хотя у них совершенно другой внешний облик и другое устройство глаз.

- Так, так. Еще вопрос. Они не заметили вас или не пожелали заметить?

- Скорей первое. Насколько я разбираюсь в их эмоциях, я был для них чем-то вроде пня, по которому равнодушно скользишь взглядом.

- Значит, видят, но не обращают внимания. Странно, странно... Мы должны быть для них диковинными чудовищами, а они... Такое свойство восприятия крайне опасно для них самих, вы не находите?

- Нет, не нахожу. - Ронин не заметил, что спорит с самим Боджо, а когда заметил, то лишь смутно удивился. - Ведь если бы это было опасно, то... то этого просто не было бы.

- Как так?

- Дело, очевидно, в том... - Ронин запнулся, но отступать было поздно. - Дело, очевидно, в том, что они прекрасно замечают все, от чего зависит их жизнь, но лишь, так сказать, в привычной среде. Мы же не являемся элементом их среды обитания.

- Мы - исключение из правил, и поэтому они нас не замечают?

- В общем, да, - тихо сказал Ронин.

- А вам не кажется, что это абсурд?

Ронину это уже не только казалось. Он просто не понимал, как мог сморозить такую глупость. Нельзя же в самом деле утверждать, что кто-то не обращает внимания на огромное и громогласное существо только потому, что оно ни на что не похоже! Но мысль уже была высказана, и смятенный ум лихорадочно искал аргументы в ее защиту. Ведь не зря же она возникла!

- Птицы! - вдруг выпалил Ронин.

- Птицы? - Боджо воззрился на него, будто Ронин стал маленьким-маленьким. - При чем тут птицы?

- Это просто пример... Если в гнездо подложить деревянного птенца и покрасить его разинутую глотку в натуральный цвет, то птицы будут кормить деревяшку! Они не видят, что птенец ненастоящий, потому что в программе их поведения не предусмотрен и не мог быть предусмотрен столь невероятный случай подмены.

- Все существа воспринимают мир сквозь призму стереотипов, задумчиво проговорил Боджо. - Это общеизвестно. Есть ли тут переход к нашему случаю?

Мысли Ронина разбежались. Неужели Боджо не видит, что он, Ронин, просто-напросто барахтается, без особой надежды всплыть? Что он запутался в своей, ребенку видно, абсурдной гипотезе? Но на лице Боджо не было и тени усмешки, он ждал, с интересом ждал ответа. "Не бойтесь абсурда, быть может, это всего лишь знак, что наш прежний опыт исчерпан и разум столкнулся с новой поразительной сложностью мира, которая на первых порах производит впечатление абсурда", - Ронину вспомнились эти слова из давней книги Боджо, и они его подхлестнули.