Мик Фаррен - Ковбои ДНК

Высоко под потолком поблескивал глазок – несомненно, скрытая камера видеонаблюдения. В каждом углу помещения находилось по громкоговорителю. Против своей воли, Билли ухмыльнулся. В первый раз в жизни он попал в тюрьму с квадрофонической системой.

Билли подсел поближе к одному из заключенных и прошептал уголком рта:

– За что тебя прихватили, приятель?

– Арестовали…

– Послушай-ка, прости, что спрашиваю… Почему вы, ребята, выглядите так странно?

– Энергии нет.

– Чего?

– Энергии. Поле за стеной не очень-то сильное, вот мы и становимся такими. Всю энергию забирают для башни. А мы просто…

Но тут, захрипев, проснулись громкоговорители:

– Заключенным сохранять молчание! Вы двое, на скамье, сесть по отдельности!

Билли скользнул вдоль скамьи и искоса взглянул на Рива:

– Похоже, они ведут постоянное наблюдение.

– Молчать, вы там! – сердито зашипели громкоговорители.

Билли подумал – интересно, что случится, если просто не обращать на них внимания? Потом он вспомнил длинные резиновые дубинки и решил, что лучше пусть кто-нибудь другой будет тем, кто это выяснит.

Пленникам ничего не оставалось делать, кроме как сидеть, погрузившись в собственные мысли. Здесь существовали правила на все случаи жизни. Заключенные должны были сидеть лицом к камере. Заключенным запрещалось класть ногу на ногу или прятать руки. Громкоговорители рявкали на них каждую минуту. Вначале Билли решил было, что эта тюрьма, с ее нержавеющей сталью и клинически белым кафелем, будет получше той клетушки, куда их бросили в Дур Шанзаге, но, проведя пару часов под неусыпным взглядом камеры и постоянными окриками громкоговорителей, он уже не был так уверен в этом.

– – Номер 79 014, встать лицом к двери!

Билли взглянул на свой жетон. Имели в виду не его. Один из трущобных жителей неуверенно встал и побрел к двери. С каждым шагом он становился все более и более прозрачным. Его тощие плечи ссутулились так, словно он хотел обхватить ими свою узкую грудь. Дверь с лязгом распахнулась. Двое Блюстителей в серой форме вломились внутрь, схватили его за руки и потащили прочь. Под конец он предпринял слабую попытку сопротивления, схватившись за дверной косяк и отпихивая от себя стражников. Тогда один из них отстегнул с пояса дубинку и ударил его по голове. Он мешком осел на пол, и его выволокли наружу. Рив посмотрел на Билли – его лицо было белым.

– Господи Иисусе! Ты ви…

– Молчать! – пролаял громкоговоритель.

– Он ударил его прямо…

– Молчать! Это последнее предупреждение!

Рив сгорбился на скамье, обхватив руками голову.

– Заключенным не прятать лица! Заключенным смотреть в камеру!

Рив выпрямился, угрюмо хмурясь. В помещении повисло тяжелое зловещее молчание. Билли казалось, что все кончено. Он не мог представить себе, чтобы им удалось как-то выбраться из этого места. Надежда на спасение была где-то очень далеко. Громкоговорители вновь пробудились к жизни:

– Номер 79 021, встать лицом к двери! Номер 79 022, встать лицом к двери!

Билли и Рив посмотрели на свои жетоны.

– Это мы.

– Помоги нам Бог!

– Молчать!

Они медленно пошли к двери, чувствуя свою наготу и беспомощность.

Служитель-1 ушел, и А.А. Катто вошла в душевую. Она чувствовала в теле восхитительную усталость; в кои-то веки ей не хотелось ничего больше, кроме как раскинуться на кровати и подумать о событиях этого дня. Возможно, ей и не удастся проследить все, что произошло, но в конечном счете этот день был гораздо более интересным, чем большинство вечеринок. Игольчатые струйки, расположенные по всей окружности душевой, били в ее тело со всех направлений, и кожу приятно покалывало. Она включила теплый воздух и, высушившись, вернулась в постель.

На какое-то время ей надоело собственное отражение в потолке, и она затемнила зеркало; по потолку побежали желтые муаровые узоры. Глядя на них, она почувствовала, как ее тело постепенно начинает расслабляться.

Она включила альфамодулятор и настроила его на средний диапазон. Ощущение эйфорического благополучия залило ее с головы до кончиков пальцев. Благодаря сочетанию альфа-волн и визуальной стимуляции она начала уплывать в мягкую желтую пелену, что было гораздо более восхитительно, чем эффект любого из обычных фармацевтических препаратов. Она сладострастно изогнулась на кровати, и та, слегка покачиваясь, поплыла через вселенную. Это было все равно, что нежиться в лучах тысячи ленивых солнц.