Фриц Лейбер: Побросаю-ка я кости

Потому что имелись еще глаза – наиболее выразительная часть лица. У всех великих игроков – темные, словно затененные, глубоко посаженные глаза. Но эти глаза были так глубоки, что никто не мог с уверенностью сказать, видел ли их блеск. Они были воплощением непроницаемости. Они были бездонны. Они были двумя черными колодцами.

Но даже это не выбило Джо из колеи, хотя и изрядно напугало. Пожалуй, это привело его в восторг. Его ожидания полностью подтвердились, а бутон надежды раскрылся огромным красным цветком.

Это должен был быть один из тех воистину великий игроков, что посещают Айронтаун раз в десять лет, если не реже, прибывая из Большого Города на речных пароходах, которые режут водную гладь подобно роскошным кометам, рассыпая хвосты искр из высоченных, как секвоя, труб с кронами из гнутого железа. Или серебряным космическим лайнером, с дюжиной дюз, пылающих, словно бесценные камни. А мерцающие ряды их иллюминаторов похожи на рой астероидов.

Кто знает, может быть, некоторые из этих больших игроков действительно явились сюда с других планет, где дыхание ночи было горячим, а жизнь состояла целиком из риска и мгновений удачи.

Да, это был человек, против которого Джо просто рвался проявить свое умение. Он уже чувствовал чуть заметное покалывание силы в своих каменно-неподвижных пальцах.

Джо опустил взгляд на покрытый крепом стол. Он был шириной примерно в человеческий рост, раза в два больше в длину, необычно глубок и обтянут материей черного, а не желтого цвета, что делало его похожим на гигантский гроб. В его форме было что-то знакомое, но что – он никак не мог определить. Его дно, а не боковины и не борта, поблескивало маленькими искорками, словно было усеяно крошечными алмазами. А когда Джо всмотрелся пристальнее, у него мелькнула сумасшедшая мысль, что это не стол, а колодец, который пронзает этот мир насквозь, так что бриллианты – звезды, видимые вопреки сияющему здесь свету, подобно тому, как ему самому частенько доводилось видеть звезды днем из шахты, в которой он работал, и что проигравшийся дотла человек, упавший туда с закружившейся от полнейшего разгрома головой, падал бы вечно в бездонную пропасть – может, в преисподнюю, может, в какую-нибудь мрачную галактику. Мысли Джо разбежались в разные стороны, и он почувствовал, как его внутренности сжала холодная цепкая рука страха. Кто-то позади него мягко произнес:

– Давай, Большой Дик.

И кости, которые тем временем выкатились откуда-то справа, покатились к Большому Грибу и почти в самом центре стола закрутились волчком, словно для того, чтобы Джо не смог их разглядеть. Но их необычность сразу привлекла его взгляд. Кубики из слоновой кости были непривычно велики, имели странные закругленные углы и темно-красные точки, которые сверкали, словно настоящие рубины, У эти точки располагались таким образом, что каждая грань походила на миниатюрный череп. Например, выпавшая сейчас семерка, на которой Большой Гриб справа от Джо терял три очка, ведь она могла быть десяткой, состояла из двойки – двух скошенных в одну сторону точек-глаз, вместо их привычного расположения в противоположных углах, и пятерки, тех же двух глаз, красного носа посередине а двух точек рядом, образующих зубы.

Длинная костлявая рука в белой перчатке нырнула вперед, словно кобра-альбинос, забрала кости и положила их на край стола перед Джо. Он вобрал в себя побольше воздуха, взял со своего стола одну фишку и совсем было положил ее рядом с костями, но тут до него дошло, что здесь эти вещи делаются немного не так, и он положил ее обратно, хотя, пожалуй, не мешало бы поглядеть на эту фишку повнимательнее. Она была на удивление легкой и светлой, цвета сливок с капелькой кофе, а на ее поверхности был оттиснут какой-то знак, который он не смог разглядеть, хотя мог ощутить. Он не знал, что означает данный символ, и это вызвало у него дополнительный прилив интереса. И все же фишка была очень приятна на ощупь. Она испускала силу, которая больно кольнула его напрягшуюся руку.

Джо словно невзначай обвел быстрым взглядом всех сидящих за столом, не исключая и Большого Игрока напротив, и тихо сказал:

– Бросаю пенни, – подразумевая, конечно, одну светлую фишку, то есть доллар.

Это вызвало среди Больших Грибов недовольное шипение, и м-р Кости с побагровевшим луноподобным лицом шагнул вперед, чтобы унять их.

Большой Игрок поднял вверх черную атласную руку с мраморной кистью. М-р Кости моментально остыл, а шипение затихло быстрее, чем прекращается свист пробоины от метеора в самозатягивающейся обшивке космического корабля. Пришептывающим голосом, без всякого намека на недовольство, человек в черном произнес: «Принимается».