Фриц Лейбер: Странник (The Wanderer)

Он сидел на корточках, немного отклонившись назад, и опирался на левую руку: в таком положении он мог лучше видеть Землю, прошедшую половину пути к зениту. Понаблюдав, он оттолкнулся рукой от грунта и натренированно спружинил на ноги; при малой гравитации Луны больших усилий не требовалось. Дон внимательно огляделся вокруг.

В сиянии звезд и алого кольца темно-серая равнина, покрытая мягкой пемзовой пылью и порошком магнитного феррита, отливала медью.

В те времена, когда кромвельская армия Нового образца правила Англией, Гевелий назвал этот огромный – сто километров в диаметре – кратер Большим Черным Озером. Но стен кратера Дон не смог бы увидеть даже при полном свете Солнца. Этот естественный вал высотой в полтора километра, окружавший Дона со всех сторон, скрывался за изгибом лунной поверхности.

За горизонтом оказывалась и нижняя часть лунной станции, находящейся в каких-то ста метрах от Дона. И между темной равниной и звездным полем было чертовски приятно видеть пять маленьких блестящих иллюминаторов, а рядом с ними – на фоне звезд – очертания трех срезанных конусов космических кораблей, каждый на трех стойках-опорах.

– Как ты там в этой тьме египетской? – раздался из динамика тихий голос Йоханнсена. – Прием.

– Тепло и пряно. С любовью от Сюзи, – откликнулся Дон. – Все нормально.

– Температура снаружи?

Через стекло в шлеме космонавт посмотрел на увеличенные фосфоресцирующие циферблаты.

– Понизилась до двухсот по Кельвину, – заявил он, передавая почти точный эквивалент семидесяти трех градусов ниже нуля по шкале Цельсия.

– Твой SOS действует? – задал очередной вопрос Йоханнсен.

Дон нажал кнопку, и в шлеме раздалось тихое, мелодичное гудение.

– Громко и четко, дорогой капитан! – весело доложил он.

– Слышу, – без энтузиазма подтвердил Йоханнсен.

Дон языком выключил сигнал.

– Ты уже собрал урожай? – продолжил серию вопросов капитан. Он спрашивал о маленьких металлических ловушках, регулярно выставляемых снаружи на разных расстояниях от базы. С их помощью космонавты выясняли пути перемещений лунной пыли и других хитрых субстанций, в том числе и специально помеченных атомов.

– Еще нет, – ответил Дон.

– И не спеши, – посоветовал ему Йоханнсен и многозначительно кашлянув, отключился. Расстановка и сбор ловушек, как они оба хорошо знали, были обычным предлогом для того, чтобы выслать кого-то из космонавтов за пределы станции во время наибольшей угрозы сейсмических сотрясений, то есть тогда, когда Солнце и Земля притягивали Луну с одной или с двух противоположных сторон.

Это происходило каждые две недели.

Опасались, что если уж сила приливной волны порой вызывает землетрясения, то когда-нибудь она может вызвать и лунотрясение. Правда, на лунной базе до сих пор еще ни разу не зафиксировали значительных колебаний лунной поверхности. Пару раз наблюдалось лишь легкое сотрясение почвы, на которое сейсмограф, прикрепленный к покрытой пылью скале под станцией, почти не реагировал. Но несмотря на это, Гомперт раз в две недели, во время «молодой Земли» или «полной Земли» (т.е. в полнолуние или новолуние по земной терминологии, или попросту – во время приливов) высылал наружу на несколько часов кого-нибудь из персонала. Так что если и случится какая-нибудь непредвиденная катастрофа, кому-то все равно удастся спастись.

Более того, подобные выходы были хорошей систематической проверкой сопротивляемости комбинезонов и способности персонала работать в одиночку.

Дон снова посмотрел на Землю. Алый ореол вокруг нее приобрел правильную форму. Он не смог заметить в темном круге ни одного знакомого очертания, хотя и знал, что слева должна находиться восточная часть Тихого океана и Америки. А справа – Атлантика и восточное побережье Африки и Европы. Он подумал было о любимой безрассудной Марго и о почтенном невротике Поле, но они вдруг представились ему чем-то таким несущественным –чуть ли не маленькие жучки, бесцельно снующие под защитой земной атмосферы.

Дон посмотрел под ноги – он стоял на сверкающей белизной поверхности. На самом деле белой она не была, но Дону казалось, что кто-то с дьявольской точностью воссоздал здесь свежевыпавший снег Миннесоты, поблескивающий в свете звезд. Постоянно просачивающаяся со дна кратера двуокись углерода кристаллизовалась в сухие хлопья и накрывала слой пемзы и ферритов серебристым покрывалом.

Дон улыбнулся, на мгновение почувствовав себя ближе к земной жизни. Луна еще не стала для него матерью – ей до этого было далеко, – но начала слегка напоминать высокомерную старшую сестру.