Дмитрий Биленкин: Откуда он

Дмитрий Биленкин

Откуда он?

Юрьев все еще не решается выступить с научным сообщением о появлении на Земле в июне 1958 года неведомого творения природы. Я его понимаю. В подтверждение своих слов он не может представить толстого журнала наблюдений, диаграмм, фотографий и таблиц анализов - тут легко прослыть мистификатором.

По-моему, однако, все же лучше выслушивать упреки в ротозействе, чем дальше молчать о случившемся.

Упреки мы, конечно, заслужили. Нас подвела будничность обстановки. Никто из нас, даже Юрьев, хотя он теперь и отрицает это, не допускал и мысли о том, что можно встретиться с необыкновенным явлением природы в дачном подмосковном поселке. Улицы с гуляющими дачниками, крючкохвостыми дворнягами и белыми инкубаторными курами, приусадебные делянки, за оградой которых зреет садовая клубника, редис и огурцы, сутолока перрона в момент прибытия электрички так мало подходят для поразительных открытий. Это не оправдывает нас, но по крайней мере поясняет наше тогдашнее поведение и первоначальное скептическое отношение к мысли о необычной природе Неведомого.

Быть может, невольный виновник всей истории Степан Кузьмич Мизгин сухонький старичок с неулыбчивым взглядом табачных глаз из-под насупленных бровей. Уже несколько лет живет он пенсионером а своем маленьком домике на станции Малаховка с женой и младшим сыном. Степан Кузьмич, бывший портной одного из московских ателье, страстный цветовод.

В подборе цветов Мизгин руководствуется исключительно собственным вкусом. С грядок и клумб изгнаны, например, пышноцветная гортензия и лишенные аромата "стружечные", как он называет, астры. Зато роз, чайных, белых, махровых, ремонтантных, плакучих, сорта "мадам Баттерфляй", масса. Степан Кузьмич мечтает вывести воспетую поэтами Востока несуществующую в природе голубую розу. Ему даже удалось заставить лепестки одного из сортов бель" роз принять голубоватый оттенок, Но голубой розы он еще не получил и, я думаю, никогда не получит: слишком шаблонными способами он пытается достичь этого.

Числа двадцатого июня Степан Кузьмич вскопал возле скамейки перед кустом бело-голубых роз клумбу, удалил из замусоренной земли фарфоровые черепки, осколки кирпича, ржавую дверную петлю и посеял ноготки, после чего прикрыл посев шатром из еловых веток, чтобы соседские куры не устроили на клумбе пылевой ванны.

По замыслу Степана Кузьмича желто-красный цвет ноготков должен был лучше выделить нежную голубизну выведенного им сорта.

Утром на следующий день Степан Кузьмич заметил в просвете еловых лап что-то синеватое. Решив, что это черепок, не замеченный им ранее, старик нагнулся, чтобы выбросить его. К счастью, в эту минуту на носу Степана Кузьмича находились круглые портновские очки. Поэтому рука его вдруг замерла над клумбой: то, что Мизгин принял за черепок, оказалось фиолетовым ростком растения, Рассмотрев остроконечный сантиметровый побег, Степан Кузьмич только пожал плечами. Фиолетовые ноготки были для него новостью.

Я художник. Профессия требует от меня умения различать тончайшие оттенки красок, ведь цвет - это настроение картины.

Цветы, как ничто другое, учат нас, художников, видеть цвет первозданно-свежим, звонким и гармоничным. Они настоящий учебник цветовидения, притом неисчерпаемый.

В то лето я жил на даче неподалеку от Мизгина. Любовь к цветам, хотя источники этой любви и не совсем совпадали, сблизила нас. К вечеру ближе, после того как уставшие пальцы отказывались держать кисть и в глазах от напряжения начинали дергаться прозрачные волнистые полосы, я иногда заходил к Степану Кузьмичу посидеть часок-другой, послушать неторопливые старческие рассуждения.

Во второй половине дня двадцать четвертого июня я зашел, по обыкновению, к Степану Кузьмичу.

Хозяин не повел меня, как обычно, смотреть распустившийся бутон какой-нибудь розы и не стал угощать клубникой со сливками. Он казался озабоченным.

- Хорошо, что вы зашли. - Степан Кузьмич взял меня за локоть. - Может быть, вы назовете мне это растение.

Он подвел меня к клумбе с посеянными ноготками и снял закрывавшие ее ветки. Я увидел взрыхленную, в сухих комочках землю. Ростки ноготков еще не показались, и на первый взгляд единственной достопримечательностью клумбы могла служить только высохшая шкурка дождевого червя в центре.

- Вы не туда смотрите, - указал Степан Кузьмич, - вот оно.