Дмитрий Биленкин: Парадоксы фантазии

В центре внимания литературы всегда находился человек, его взаимоотношения с другими людьми, с обществом. Человек не ушел и из поля зрения фантастики. В произведениях представляемого сборника есть интересные, достоверные человеческие образы (чего стоит, например, Адам Хичкок из повести Дина Маклафлина "Братья по разуму"!). Но вместе с тем фантастика сосредоточила внимание на том, что в традиционных литературных жанрах часто оказывалось периферийным, подспудным. В центре ее внимания очутились такие проблемы, как "человек и человечество", "человек и будущее", "человек и природа", "человечество и будущее", "человечество и природа". Это положение несложно проверить. Попробуем произвести мысленный эксперимент. Проследим, как в выдающихся произведениях минувшего и даже начала текущего столетий отразился феномен научно-технического прогресса, насколько был замечен и предугадан литературой влекомый им вал перемен, какое место занял в книгах образ подлинного ученого - творца этих сдвигов. Обзор хрестоматийной классики окажется разочарующим: литература всего этого почти не заметила. Какой образ ученого возникает в нашей памяти при мысленном экскурсе от Стендаля до Голсуорси? Это либо рассеянный чудак, либо кабинетный затворник, либо надломленный старик-профессор из "Скучной истории" Чехова... Но как не похожи они на истинных ученых! Однако расхождение тотчас устраняется, едва мы вспомним о фантастике XIX - начала XX веков. Вот где художественный сейсмограф бил бурю! Вот где научно-технический прогресс врывался в судьбы людей! Вот где образ ученого выламывался из скорлупы чудаковатости и отрешенности от дел земных!

Иной круг проблем - иная поэтика. Тончайшая психология едва уловимых движений души вряд ли возможна в произведении о контакте человечества, предположим, с антаресцами, ибо главным героем здесь оказывается уже не личность, а весь человеческий род. Здесь нужны другие краски, другая кисть.

Перенос центра тяжести с личности на общность легко заметить и в произведениях сборника "Братья по разуму". Кто главный герой повести Джеймса Блиша "Поверхностное натяжение"? Отдельные космонавты, отдельные их потомки? Конечно, нет; главным для автора оказывается не судьба личности, а судьба рода. И по всех других повестях - где больше, где меньше - за событиями жизни тех или иных людей (или нелюдей), за их мыслями, переживаниями, поступками стоит жизнь, судьба, будущее всего рода. Без учета этой особенности подлинное художественное восприятие упомянутых произведений невозможно.

И еще один, уже более низкий барьер восприятия. Даже литература, трактующая как будто об общечеловеческом, не может выйти из русла национальных литературных традиций, отрешиться от конкретной социально-экономической действительности, совершенно покинуть духовную почву родины. Это полностью относится к нашему сборнику. Перед нами американская, и только американская, научная фантастика. Характерна в этом смысле повесть Клиффорда Саймака "Сила воображения". Писатель говорот о человечестве, фантазия уносит его в далекое будущее, но частная деталь - герои недоумевают, почему один из них запирается во время работы на ключ, - сразу лыдает национальную принадлежность автора (поиск уединения во время работы американцы привыкли считать признаком душевного неблагополучия).

Но это, конечно, мелочь. Существенней в повести другое. Техника достигла невиданных высот, будничными стали межзвездные полеты, а люди... люди превратились в жалких поставщиков чтива всей Галактике! Казалось бы, грустная фантазия, пессимистическое отрицание лучших надежд человечества. Отрицание и в самом деле едкое, страстное, вопрос лишь - чего? Ответ повести настолько прозрачен, что для его видения не надо быть тонким знатоком пороков капитализма. Безразличие к человеческим судьбам, подчинение творчества бизнесу, жестокая борьба за существование - да разве это будущее? В повести не столько сгущены, сколько спроецированы на галактический фон реальные черты и тенденций современной капиталистической действительности.

Таков объект отрицания. Но есть в повести и утверждение. Упрямое, хотя, быть может, кое в чем и наивное утверждение человеческого достоинства, силы мечты, неистребимости творческого начала в бесчеловечных условиях существования. Гуманизм этой, как и других повестей сборника, несомненен. Всеми художественными средствами в них утверждается близкая нам мысль, что нигде не может быть рас "высших" и "низших", что иной разум не обязательно подобен нашему, все гораздо, гораздо сложней... Что именно?

Читать дальше