Анна Голоусикова - Мастер своего дела (сборник)

— Ты на своем месте, а я — на своем, — ответил Федор. — И переставлять нас не надо. А решимости у тебя всегда было побольше, чем у меня с Еремой вместе. Пошли…

— Погоди. Давай хоть по рюмке опрокинем. За отца.

— Хорошо. — Федор повернулся к окну, всмотрелся в стиснутый белой рамой мрак. — Звезды начали гаснуть. Но выпить мы успеем.

«Из этой фразы получился бы прекрасный рекламный слоган, — успел подумать Никодим, пока брат разливал спиртное. — Утро больше не наступит, но у нас еще есть время, чтобы насладиться водкой такой-то». Отличное завершение карьеры. Он поднял свою рюмку, наполненную до краев.

— За отца, ребят. Он был хорошим человеком и сделал для людей настолько много, что они никогда не смогут понять и оценить этого.

— Точно, — согласился Еремей, а Федор просто кивнул.

Они выпили. Никодим сморщился от ацетоновой горечи, но проглотил.

— Ну и палятина, — пробормотал он, протягивая руку к пакетику с сушками, лежащему под самоваром. — Не могли что-нибудь подороже найти?

— Времени не было, — отрезал Федор. — И разницы все равно никакой. Пойдем.

— Стоп. Дай мне еще минуту — бабу свою предупредить хоть.

— Черт… лады, только минуту.

— Ага.

Доставая сотовый из кармана джинсов, Никодим поднялся со стула.

— Ты куда? — прищурился Федор.

— В сени. Позвонить.

— Отсюда звони. Родня все-таки, нам нечего друг от друга скрывать.

— Боишься, что сбегу? — с кривой улыбкой спросил Никодим. — Да?

— Времени нет, — невозмутимо ответил Федор. — Звони быстрее.

Никодим сел на диван, думая, что, пожалуй, был бы вполне в состоянии сбежать, если б вышел в сени: просто выйти на улицу, сесть в машину и уехать прочь отсюда. Без труда. Без угрызений совести. Он набрал нужный номер и поднес телефон к уху. Длинные гудки следовали один за другим, а человек, сочинивший за свою жизнь великое множество привлекательной лжи, никак не мог придумать, что ей сказать. «Дорогая, прощай, я получил наследство»? «Извини, любимая, я должен уехать навсегда по семейным обстоятельствам»? Обманывать на прощание не хотелось, но правду она не сумела бы ни осознать, ни принять. После очередного гудка Никодим прервал вызов и выключил мобильник, мысленно поблагодарив судьбу за то, что уберегла его от совершения очередной и наверняка последней ошибки.

— Спит, значит, — объяснил он братьям. — Не буду будить.

— Может, так оно и лучше. — Федор поднялся, тяжело опершись руками о стол, и Никодим понял, что бутылка была далеко не первой за эту ночь. — Давайте уже к делу, а?..

Они прошли в следующую комнату, отделенную от первой лишь застиранной желтой занавеской. Вера и Еремей отодвинули в сторону стоявший в углу массивный сундук, Федор поднял крышку находившегося под ним люка. Сестра спустилась первой, привычным жестом включила в потайном подвале свет.

«Ну, теперь все, — подумал Никодим, — вот и он, тот самый конец пути, о котором столько всего сказано и написано, что любые слова покажутся банальностью». Сейчас он исчезнет под скрипучим полом дома, где когда-то вырос, и жизнь прекратится. Во всяком случае то, что он привык считать жизнью.

Внизу царил сумрак — одинокая лампочка под потолком не могла разогнать забившиеся в углы тени. Вдоль стен тянулись полки, заставленные разнокалиберными пузырьками, коробками и пачками пожелтевших газет, потолок пересекал толстый кабель, под ногами лежал давным-давно вылинявший ковер. Вот оно, его наследство, его имение, перешедшее по всеобщему закону от отца к старшему сыну.

Предыдущий владелец этого великолепия покоился тут же, лежал в дальнем углу на одеяле. Никодим не сразу узнал усохшего, крохотного человечка с ввалившимися щеками и длинными седыми волосами. Какими тонкими стали его пальцы и шея, как заострились нос и подбородок — вот оно, его будущее.

Посреди подвала стояла узкая кровать с металлической спинкой, застеленная свежим бельем.

— Не волнуйся, — пробормотал Еремей. — Мы все новое положили, даже матрас.

— И сама конструкция удобная, — добавил Федор. — Еще с полгода назад старую сетку выкинули, поставили вместо нее каркас специальный… опроте… орпоте… тьфу, как его…

— Ортопедический, — сказала Вера. — Для спины полезно.

— Во-во, орпотедический. Я сам пробовал на нем — сплошное удовольствие.

— Вентиляция тут тоже новая, — Еремей указал куда-то в темный угол за телом отца. — В начале весны поменяли. Теперь тут всегда чистый свежий воздух.

Они готовились, понял Никодим, давно готовились к тому, что произошло сегодня. Король умер, да здравствует король! И теперь тут все для его удобства, все для того, чтобы он смог пронести бремя на себе как можно дольше, избавив их самих и их детей от подобной участи.