Алишер Таксанов - Возвращение на Землю

— Шасси! — вновь выкрикнул Андрей. Эту команду Тод не сразу осознал, несколько секунд он бестолково смотрел на Колько и лишь затем опять бросился под пульт. Там тоже находился рычажок ручного запуска шасси. Сразу выполнить, казалось бы, простую операцию, ему не удалось. Видимо, где-то были разорваны гидроприводы. И лишь с шестой попытки телескопические шасси выдвинулись из днища корабля.

— Готово, кэп, — отрапортовал он.

— Молодец! Запустить парашютную систему сможешь?

— Сейчас? — растерялся Тод.

— Нет, только когда скажу!

— Смогу!

Это была неплохая идея — выпустить купола, когда колеса коснуться земли. Таким образом, можно будет уменьшить тормозной путь.

Но где садиться? Может быть, радар и выявил подходящий участок местности, однако мы видели только каменистые площадки и холмы с редкими деревьями. Корабль все больше приближался к земле, маленькие зеленые точки увеличивались в размерах и превращались в кроны чинар и тополей, а коричневы пятна — опухали до валунов и огромных булыжников. Где-то вдали мелькнул город.

— Нам труба, садиться некуда, — прошептал Тод.

Но я был оптимистом. И за это был вознагражден.

— Что это? — вскричал я, указывая в сторону.

Слева змеилась серая лента — автомагистраль. С высоты она казалась совершенно заброшенной. Ни одного человека, ни машины заметить не удалось. И это было даже лучше, так как при посадке мы могли принести им много проблем.

— Не дотянем! — покачал головой Тод.

— А, по-моему, дотянем! — не согласился я. — Это бетон. Крепкий и — самое главное — ровный!

Тод настаивал на своем мнении:

— Не дотянем!

— Типун тебе на язык! — разозлился я. Тут люди хватаются за каждую соломинку, а техасец уперся как баран — и все!

Андрей ничего не сказал. Он не отвлекался на нашу перебранку. Неизвестно, как ему удалось развернуть корабль (может всевышние силы вмешались), только «Центурион» вскоре завис над автомагистралью. Но, к сожалению, мы больше падали, чем безмятежно планировали, и, когда до поверхности остались последние метры, я вновь воспользовался старым приемом против страха — закрыл глаза и сжался, в предвкушении неизбежной катастрофы.

Жуткие ощущения не заставили себя долго ждать. Я всем нутром почувствовал такую встряску и грохот, что, казалось, мои органы вылетят наружу, а кости рассыпятся. Было удивительно, что этого не произошло: кости каким-то чудом сохранились, внутренности остались на месте, но растяжение мышц я все-таки получил.

Шасси, естественно, не выдержали подобной нагрузки. Они лопнули, когда космоплан свалился на автомагистраль. Корпус треснул, и этот звук прозвучал подобно мощному орудийному выстрелу. Визг раздираемого металла оглушил нас. У меня, например, уши отключились на некоторое время.

Космоплан юзом проехался по бетонному покрытию, снося на своем пути перегородки своим четырехсот тонным весом, и остановился только за несколько метров от автобусной остановки. Обшивка лопнула подобно перезревшей кожуре банана. Во все стороны полетели приборы, механизмы, двигатели корабля. Благо топлива в баках не оставалось, иначе мог вспыхнуть пожар, а последовавший взрыв вернуть нас в небо, откуда только что с грохотом упали.

А затем наступила тишина. С момента катастрофы прошло несколько минут, хотя в моем сознании время растянулось как жевательная резинка не нескольких часов. Я пошевелился. Вроде бы цел, но глаза открыть боялся. А вдруг я лишился какой-то части тела?

Постепенно слух стал возвращаться: до меня долетели хлопки парашютов, которые раскачивались на ветру, а затем шум каких-то механизмов и журчание жидкостей из пробитых масло- и гидроприводов.

— О господи, за какие грехи ты нас наказываешь? — голос Тода вернул меня к реальности. Я открыл глаза. Везде царил полный разгром. Космоплан не подлежал восстановлению, и мне стало жаль "Центуриона".

Зато корабль свою миссию выполнил, — прошептал я, никак не понимая, каким образом мы уцелели в этой ужасной аварии. В истории космонавтики было много различных катастроф и трагедий, но подобные нашей не оставляли в живых экипаж. Неужели здесь приложена рука Всевышнего, мелькнула мысль.

Аварийное освещение не работало. В принципе, здесь ничего не могло работать. Но света было достаточно — солнечные лучи проникали сквозь уцелевшие иллюминаторы.

Мои товарищи находились на своих креслах. Алленс уже очнулся и осторожно встал. Колько, навалившись на останки штурвала, тихо постанывал.