Ольга Макарова - Галерея Миров

Существует ли что-нибудь там, где нас нет? Есть ли мир, вспыхнувший в воображении художника, писателя, поэта… в общем, творца… есть ли?

Я шел по своей выставке, меря шагами коридор. Я смотрел на свои картины, свои трехмерные миры, сошедшие с экрана монитора…

Я любил их. Я жил в них. Я явил их людям.

Но, вглядываясь в лица, я видел мутные равнодушные глаза… я видел блестящие профессиональной завистью глаза… Я ловил восхищенные и гневные взгляды… и взгляды, наполненные любыми оттенками эмоций, но ни в одном не встретил понимания…

Впрочем, я не представился… Меня зовут Владислав. Мне чуть больше сорока. Я художник, но мой холст — компьютерный монитор, а кисть — радиомышка (и любовь всей жизни — 3D Studio Max 6;). А впрочем, раньше я был обычный художник.

Я затворник, одинокий волк и старый холостяк. Могу неделями сидеть в своем логове, с пивом и лапшой fast-food, небритый и немытый, слушать Раммштайн или Металлику и рисовать свои миры. Или пытаться писать стихи и размышлять о смысле жизни… не, я ненормальный — размышлять об этом в таком возрасте… Просто мне почему-то важно, зачем я родился, и что мне суждено — умереть и быть забытым или оставить о себе в мире добрую память… а может быть, изменить его судьбу…

В последнее время я решил поверить в людей. Я устроил собственную выставку. Над названием долго не думал, и табличку накалякал сам, вспомнив, как держать в руках обычную кисточку: «ГАЛЕРЕЯ МИРОВ. Выставка трехмерных картин. Вход, — тут я долго думал, но потом написал: — бесплатный»…

И вот я иду по коридорам своей «Галереи», зажатый в неудобный выходной костюм с галстуком-удавкой, иду под ежа постриженный, чисто побритый и благоухающий одеколоном «Спецназ», который, вопреки названию, имеет нежный и чуть ли не цветочный запах… Чувствую себя скверно в этом жутком прикиде, но радость пока ничем не омрачена… и вот я вижу эти лица, эти глаза… и в моей душе рушится вся вера в людей, рушится стихийно и до основания.

Я утонул в своих самых скверных мыслях, не заметив, как наступил вечер. В моей душе теснились радость и горечь при виде стрелки часов, приближающейся с восьми — времени, когда надо было закрываться. Тогда я снова прошелся по «Галерее» с целью выдворить припозднившихся посетителей. Она была пуста. И от этого мне стало еще хуже.

Чувствуя себя оскорбленным, забытым и маленьким, я прошаркал ботинками до поворота и свернул в последний коридор. Там увидел юную девушку, которая, словно статуя, застыла возле моей картины. Я осторожно подошел и встал рядом. Что она нашла в этой картине? Это было одно из моих далеко не самых любимых творений. «Ядерная Зима»… я пожал плечами…

Тем временем, заметив мое присутствие, девушка обернулась. Симпатичное почти детское лицо, не испорченное косметикой, живые черные глаза, непослушные каштановые волосы, стриженые коротко и торчащие смешными вихрами, как у мальчишки.

— Это ведь всё ваши картины? — спросила она.

— Да. Только не называй меня на «вы», пожалуйста.

— Ладно, — она нисколько не смутилась, — знаешь, мне кажется, каждая картина — живой настоящий мир, и, пока на нее смотришь, успеваешь прожить несколько жизней.

Я чуть не упал на месте… честно говоря, после этой ее фразы первые несколько секунд голос меня даже слушаться не хотел, а потом — просто дрожал…

— Правда? — я поскреб затылок. — Когда я их рисую, я иногда представляю себя Богом, который творит новую Вселенную. Я придумываю ее историю, ее жизнь, ее людей… или еще кого вместо них…

— Хм, я почти то же чувствую, когда пишу что-нибудь, — сказала она и задумалась, глядя на картину.

— А чем она тебе так… приглянулась? — поинтересовался я.

— Похожа на мою книгу, — ответила девушка.

— Не сочтешь невежливым с моей стороны… — я замялся, — если я спрошу ее почитать.

— Конечно нет! — обрадовалась она. — Завтра принесу. Всегда приятно встретить родственную душу, — она бесхитростно по-детски подмигнула мне и направилась к выходу.

Действительно, ей домой пора… дома, небось, мама, которая вечно ждет к десяти…

В следующий вечер я уже сидел в своем логове, забыв о вечерней лапше и заиндевевшей в холодильнике банке пива, и держал в руках ее книжку, которая называлась «Галерея миров»… она была самиздатовская, отпечатанная на скверном матричном принтере… читал, не отрываясь, всю ночь… утром сидел и думал… потом задремал минут на пять. Когда в дверь позвонила соседка, которая обычно приходит прочитать мне лекцию о фашизме, если я слушаю Раммштайн, или принести мне блинов на масленицу, теплых таких и заботливо смазанных вареньем… я ей ее сына напоминаю, видимо… в общем, когда она позвонила, я с трудом сообразил, что происходит, потом доковылял до двери и открыл-таки замок… Бедную старушку чуть инфаркт не хватил при виде меня. «Ну ты, сынок, прям как с войны!..» — вот и все, что она мне сказала, удирая вниз по лестнице. Не знаю, что она имела в виду — зеркала у меня в доме нет. Неужели мой небритый, лохматый и красноглазый вид после бессонной ночи был столь ужасен?.. Смотрелся в свое отражение на мониторе — вроде все нормально…