Ольга Макарова - Галерея Миров

Черт, как болит голова! Аж до тошноты. И перед глазами все плывет. От шума это, что ли?

Всего на секунду Рон закрыла глаза, так ей показалось. Мир будто перевернулся, уменьшился в точку, стал темнотой. Она очнулась от того, что Ришь схватила ее за руку, хорошенько встряхнула и рывком подняла на ноги. Ни слова упрека — некогда. Просто вставай и воюй.

Рон снова поймала базучника в прицел, но успела пристрелить его на какую-то миллисекунду позже, чем выстрелил он. В дверь он не попал, но взрыв прогремел где-то близко. Не задумываясь над этим, Рон поймала в прицел того, кто подхватил базуку…

Черт, как болит голова! Опять все плывет перед глазами!..

Танк — машина королей, и никто более не достоин вести его. Так сказал Дилан. Сергей пожал ему руку, и «Лев», нырнув в низенький проход, ведущий под землей к складу, исчез в темноте, только прыгал вдали по сырым стенам отблеск факела… А его было жаль, этого громилу с его дикой гривой и не менее дикой речью. Сергей прощался с ним, как с братом…

Снеся с петель двери склада, бронированный монстр вырвался на свободу… скажу о нем пару слов. Танк был реликвией, святыней для «Львов». Для него давно уже не было снарядов, да и вряд ли этот динозавр смог бы выстрелить, не развалившись на кусочки…

Грохоча по камням, продавливая снег до земли, танк врезался в самую гущу толпы. Некоторые бежали. Другие, обомлев, застывали на месте и в ужасе смотрели, как на них несется эта невероятная штука. В любом случае, танк столько бы не протянул, если б не ужас, который он внушал северянам. Ведь они никогда не видели настоящих боевых машин. Похоже, растерялась даже элита…

Задыхаясь в синем и невероятно вонючем воздухе, заполнявшем танк, Дилан хохотал, как сумасшедший и распевал: «Всеееееех у-у-убью, аааадин астаааанусь!!!»… сколько человек полегло под гусеницами танка, сказать сейчас уже невозможно… но поднялась почти что паника: часть бросившихся бежать северян уже расстреливал их же заградительный отряд — элитная малышня практиковалась в искусстве убивать… правда, если бы народу ломанулось хотя бы в два раза больше, щеглов бы просто смело…

…Рон опоздала с выстрелом на миллисекунду, на ничтожный миг, но была рада, что дверь осталась-таки цела… а между тем, покойный базучник в нее и не целился. Он не опоздал и не промазал. Он попал точно и превратил древнюю святыню «Львов» в гору горящего хлама.

Шел второй час боя…

Каяла зажмурила глаза. Ее разум, заключенный в эту ветхую земную оболочку — человеческое тело, — бился о невидимые стены, тонул в боли и ярости и взывал к кому-то: «Кто ты?! Кто ты?! Ты, кому благоволит Великий Взрыв…» Это было, несомненно, маленькое и хлипкое существо, полуребенок, не заслуживающий такой власти. Каяла чувствовала…

«Защити, мама!» — всплыло в памяти. Махмуд, этот уродец, стоящий на коленях, смотрящий ей прямо в глаза… «Мама!»… «МАМА»… О, она помнила каждую искорку его глаз, каждое движение его губ, каждый шрам на его лице, каждую слезинку, упавшую с его ресниц…

Этот образ затмил собой мир. Затмил битву, затмил все, что было важно и дорого…

Убить человека, единственного человека в мире, который не боялся ее, который просил о помощи… мама… что может быть важным после этого?

Власть… смешно… Разве она дает счастье? Жизнь… смешно… Разве она дает счастье?.. Любовь… доверие… они дают счастье… они…

Все рухнуло, все свершилось задолго до того, как подошла к концу битва. Из события вселенского масштаба он в один миг превратилась в возню муравьев на куче лесного мусора. И не решала уже ничего.

Каяла подняла на руки Раю, со всей нежностью и любовью, которые судьба изначально предназначала не ей…

«Дочка, моя маленькая дочка, — шептала Каяла, — мы уедем с тобой далеко-далеко…»

Никто не заметил их исчезновения. Через секунду они уже неслись на быстром снегоходе в такую даль, о которой нам не дано знать. И никогда не пытайтесь понять радиксов. Они непостижимы…

В сердце Ива ледяным комком сидел ужас. Он разрастался, захлестывал, вытеснял любые мысли, кроме одной: «Ты умрешь, Ив, как и все здесь…»

Эта мысль звучала в ушах, сводила с ума. Хотелось вырваться из этого ада, как из сети ночных кошмаров. Вырваться, проснуться и осознать, что все это сон. Сон! Сон!!!

Но это был не сон. Северяне уже штурмовали двери и ломились в окна…

Кончились патроны. Ив привалился к стене и, смутно радуясь короткой передышке, перезарядил автомат. Мельком увидел Влада… он выпускал из пулемета ленту за лентой — только гильзы летели и… хохотал, как сумасшедший, а в глазах, сверкающих в отблесках взрывов, казалось, горел огонь…