Ольга Макарова - Б.В.Г

Он улыбнулся и виновато произнес:

— Шура, мне надо уехать…

— Куда?

— В Штаты. На пару дней. Возьму отпуск и поеду. Морем. Это очень важно, что морем.

— Езжай… — сказала я, как ни тяжело мне было это сказать… — Но… ты можешь мне объяснить, что случилось?

— Могу, — он протянул мне потрепанную распечатку. — Я еду в Штаты, чтобы повидаться с автором этой книги. Я должен.

…Я был воином. И когда осознал это, мне стало противно при одной мысли о своем заплывшем жиром теле. Противно, обидно; я разозлился на себя и весь мир. И, возможно, именно от этой злости — щелк! — и открылся во мне какой-то новый источник энергии. Раньше я бы никогда не поверил, что способен единым махом пробежать 15 километров… и много во что еще бы не поверил.

А еще… я не умел стрелять. Не учился никогда и пушки в руках не держал. Но однажды Леха позвал меня сыграть в пейнтбол… Вообще-то, он звал меня каждый раз, и каждый раз я отказывался, потому что позориться не хотел. А тут согласился. И сделал всех… один… Причем, наблюдая свои выстрелы и бешеные кувырки, я сам испугался, что уж говорить о тех, кого я так шутя расстрелял… К концу игры у меня ни пятнышка на форме не осталось… На все восторженные вопли и любопытные вопросы я только плечами пожал…

Я был воином… был… А еще… у меня был брат…

Вечером, после пейнтбола, я пошел к отцу. Тот обрадовался мне несказанно и сразу налил самопального вина. Бедняга считает себя великим виноделом, которому лишь по злой судьбе не досталось домика с виноградником, поэтому про его вино надо либо молчать, либо хвалить — на меньшее он не согласен.

…А я пить наотрез отказался и спросил прямо в лоб: «Пап, у меня есть брат-близнец, да? Денисом зовут…» От такого отвертеться уже никак было нельзя.

— Есть, — проворчал отец. — Твоя мать забрала его с собой, когда мы разошлись. Вышла замуж за того америкашку и уехала… Где Дениска сейчас, я не знаю…

Оффтопик седьмой. Время и относительность.

— Онабу, где ты? Я тебя не вижу.

— Здесь, на Земле.

— Неужели ты… как Ройхо?..

— Да. И я, кажется, раскрыл один его секрет.

— Это какой же?

— А такой. Нам казалось, что он всех нас старше настолько, насколько вот эта планетка старше любого на ней живущего. А он, похоже, был старше совсем немного. От силы, раза в два. Просто он смотрел с близкого расстояния, и в его миг вмещалось в миллионы раз больше информации, чем в наш. Я вывел аксиому, Вита: «Душа не имеет возраста. Чем внимательнее наблюдаешь жизнь, тем становишься старше и мудрее»…

— Аксиома?.. С чего ты взял?

— Не знаю. Просто уверен, что это на самом деле так. Наверно, я действительно стал старше и поумнел.

— …Возвращайся, а, Онабу… Без тебя в этих Небесах совсем одиноко и холодно. Раньше были Айна, Ройхо… Так все было хорошо и спокойно, когда они управляли миром. А сейчас кругом только холодное черное небо и далекие звезды. Мне даже… страшно тут одной…

— Я вернусь, конечно же… Но сейчас я чувствую, что должен быть здесь. Что-то происходит в этом мире. Такое же важное, как совсем недавно — тринадцать оборотов планеты назад, — когда все мы точно очнулись ото сна.

— Ты стал странным. Действительно очень похож на Ройхо… Ну да делай как хочешь. А я посмотрю на тебя сверху…

Мих потряс Скирра за плечи. Тот не проснулся. Даже не отреагировал никак. Не будь человечек теплым, можно было бы подумать, что он умер. Впрочем, сейчас его состояние отличалось бы не сильно: он мертвецки спал…

Когда же огромные лемурьи глазищи вдруг открылись и сонно захлопали длинными ресницами, Мих облегченно вздохнул.

— Тебя, Скирр, будить так же тяжело, как Дара, — сказал он…

Дар тоже спал замертво. Как обычно. Он вообще редко просыпался сам. Так и этим утром…

Но если раньше Мих его всегда успешно будил, то сегодня у него ничего не вышло — и вообще появилось мерзкое впечатление, будто тормошишь покойника.

Мих встревожился не на шутку. Тогда к нему подошел Нефью и молча отстранил мальчишку…

Дар спал. Он уже давно забыл, что спит. Раньше всегда помнил и выбирался из сна, как из бездонной ямы. А сейчас не было никакой ямы, чтобы из нее выбираться… Был город, в котором только начиналось сонное розовое утро. Где-то вдали нежно дышало остывшее к осени море, которое вообще бывало теплым только в середине лета… Нападавший за ночь снежок таял на пожухлой, но местами еще зеленой траве. Дару она показалась удивительно зеленой — не чета желтоватой «соломе» с хрупкими цветочками, выглядывающей из-под снега…