Евгений Войскунский: Субстанция нигра

— Оружие, — поправил Новиков.

— Да, сегодня — оружие, но с течением времени оно может стать и орудием труда. Таков всеобщий путь прогресса.

— Путь прогресса, — тоскливо повторил Новиков. — Кровавые драки, вражда… Без крови, выходит, просто не обойтись?

— Ты меня удивляешь, Алеша. Такое впечатление, будто ты никогда не заглядывал в школьный курс истории.

Новиков промолчал. Историю он, конечно, в школе проходил.

История! Рабство, тюрьмы, героические бунты голодных. И опять рабство, опять голод. Ожесточенная, из века в век, борьба. Дымящиеся от крови плахи. Вытоптанные конницей поля. Оголтелая погоня за наживой, богатством. Накопление, накопление, жадные руки, готовые душить, грабастают золото, и золото отсвечивает кровью. Мечтатели бросают в человеческие души первые семена справедливости. Проходит время — и прекрасная мечта о Коммуне становится наукой. «Кипит наш разум возмущенный…». Разум! Теперь голодных и рабов ведут в смертный бой сознательные борцы. Но еще долог и тернист путь к всеобщему братству людей, к царству справедливости и равных возможностей, к Всемирной Коммуне. Через войны, через горные хребты невежества. и стяжательства, сквозь гигантскую битву с фашизмом пролегает этот путь. «Это есть наш последний и решительный…»

Путь прогресса…

Новиков смотрит на невозмутимое и прекрасное лицо Тани Макаровой, специалиста по истории ранних цивилизаций. Неторопливыми, точными движениями намазывает она высокопитательную пасту на высококалорийный белковый брикет. Сколько же веков, нет, тысячелетий, понадобилось, чтобы создать такой вот сплав человеческой красоты и душевного равновесия… такой неколебимой уверенности…

— Почему вы ничего не едите, Сергей Сергеевич? — спрашивает Таня.

Но ведь эти, аборигены, не животные, продолжает размышлять Новиков. Они не виноваты в том, что они — такие. Страшно себе представить, какой долгий, безмерно долгий путь им предстоит…

— Налить вам витаколу, Сергей Сергеевич? — спрашивает Таня.

Не надо было мне соглашаться на участие в экспедиции. На Земле

полно интересных проблем. Сидел бы сейчас с ребятами в лаборатории над очередной моделью аккумулятора тау-частиц. Ему, Новикову, уже под сорок. Не первая молодость. Уже нельзя разбрасываться годами… У него Марта и Витька. У него большая работа, не доведенная до конца. Что ему до злосчастного населения этой планеты, затерянной в Пространстве?..

Резницкий пристально смотрит в окно вездехода на фиолетовые заросли.

— Там что-то происходит, — говорит он. — Довольно завтракать… Пошли.

Вожак пожирал яйцо. С острой палкой в руке, с мордой, выпачканной желтком, он был страшен. У его ног лежали в траве еще несколько крупных серых яиц. Шестеро других аборигенов столпились вокруг него, видимо, тоже желая принять участие в пиршестве, но Вожак не подпускал их к своей, добыче. Один из аборигенов подкрался сзади, схватил яйцо и неуклюже побежал, топча кусты. Остальные заверещали, завизжали. Вожак погнался за похитителем (кажется, это была самка), и тотчас яйца, оставшиеся в траве, оказались в руках других аборигенов, и там началась драка.

Вожак догонял самку, он уже замахнулся своим копьем, чтобы нанести удар, — и тут наперерез выбежала Таня Макарова.

Она не слышала, что ей кричали Новиков и Резницкий, — она бегала быстрее и раньше оказалась на месте. Сходу, не раздумывая, налетела она на Вожака, рискуя напороться на копье, и ударила его по чешуйчатой морде.

Тот отпрянул. Узкие глазки его забегали, он наклонил голову, чтобы лучше разглядеть неожиданного противника с помощью теменного глаза, и медленно отступил.

Подбежали запыхавшиеся мужчины, Новиков выхватил из кармана плазмострел. Но в этом уже не было нужды: Вожак повернулся и побежал, грузно переваливаясь с ноги на ногу.

Губы у Тани были плотно сжаты, в углах появились жесткие складочки. Она потирала ладонь правой руки о комбинезон.

Сергей Сергеевич резко сказал:

— Еще одна такая выходка — и я отстраню вас от работы.

— Как вы это сделаете, хотела бы я знать? — осведомилась Таня.

— Запру в вездеходе до прибытия корабля.

— Я никому не позволяю разговаривать с собой таким тоном.

— Предупреждаю еще раз: потрудитесь сдерживать эмоции.

— Вы видели? Они пожирают собственное потомство.

— Я видел. — Резницкий потер лоб. Голос его смягчился. — Таня, прошу вас обдумывать каждый шаг. Здесь сложная обстановка. Мы должны все время держаться вместе.