Джордж Оруэлл: Зверская ферма

Случилось так, что Восстание победило раньше и намного легче, чем предполагалось. Мистер Джонс хотя и был жестоким человеком, но в прежние годы хозяйствовал не так уж и плохо. Теперь же у него вдруг пошла полоса неудач. Началось с того, что он с большим убытком проиграл какую-то тяжбу, пал духом от этого и запил. Целыми днями он сидел на кухне, развалясь в виндзорском кресле, полистывал газеты, наливался спиртным и кормил Моисея размоченными в пиве хлебными корками. Его работники обленились и стали подворовывать, поля заросли бурьяном, крыши построек прохудились, живые изгороди пришли в полное запустение, а скотина была все время недокормлена.

Приближался июнь, и сено почти созрело для косьбы. В канун Иванова дня, который пришелся на субботу, мистер Джонс отправился в Виллингдон и там до того нарезался в "Рыжем Льве", что в воскресенье возвратился домой только к полудню. В отсутствие хозяина его работнички сразу после утренней дойки отправились охотиться на зайцев, даже и не подумав покормить скотину. Сам же мистер Джонс, вернувшись, тут же завалился на диван и заснул с газетой "Ньюс оф зе уорлд" на лице, так что и к вечеру животные остались голодными. Наконец терпение у них лопнуло. Одна из коров вышибла рогами двери амбара, и голодные животные набросились на мешки с зерном.

Как раз в это время мистер Джонс наконец продрал глаза. Уже через минуту он и четверо его людей ворвались в амбар с бичами и принялись хлестать всех, кто только попадался под руку. Этого животные уже не могли вынести. Хотя заранее они ни о чем подобном не сговаривались, тут они совсем озверели и в едином порыве набросились на своих мучителей. На Джонса и его людей со всех сторон посыпались удары рогов и копыт. Положение совсем вышло из-под контроля. Люди раньше никогда не видели, чтобы скотина вела себя таким образом, и их напугало и ошеломило внезапное возмущение тварей, которых они привыкли стегать бичами и вообще помыкать, как вздумается.

Пустив в ход сапоги, пару минут они еще пытались обороняться. Но еще через минуту все пятеро пустились в бегство по проселку, ведущему к главной дороге, а животные, торжествуя, преследовали их.

Когда миссис Джонс выглянула во двор из окна спальни и увидела, что там происходит, она поспешно покидала кое-какие пожитки в саквояж и выскользнула с фермы другой дорогой. Моисей снялся со своего шеста и, громко каркая, полетел за нею вслед. Между тем животные прогнали Джонса и его работников и захлопнули за ними обитые железными скрепами главные ворота фермы. Вот так, даже не осознав случившегося, животные свершили победоносное Восстание: Джонс был изгнан, а "Барская Ферма" перешла к ним. Первые минуты животные едва верили в свою удачу. Одержав победу, они сначала табуном промчались вдоль границ фермы, словно желая удостовериться, что от них не укрылось ни одно отродье рода человеческого. А потом они помчались назад в усадьбу, чтобы вымести последние следы ненавистной тирании Джонса.

Они взломали на конюшне дверь в кладовую, где хранилась упряжь, и утопили в колодце удила, кольца для ноздрей и собачьи цепи, изуверские ножи для кастрации поросят и ягнят. Поводья, уздечки, шоры, унизительные торбы они побросали в подожженную мусорную кучу во дворе. Туда же закинули и бичи, и когда они заполыхали, животные запрыгали от радости. Ленты, которые вплетали в лошадиные хвосты и гривы по праздничным дням, Снежок также бросил в огонь.

- Ленты, - сказал он, - следует рассматривать как одежду, каковая является отличительной чертой расы двуногих. Животные должны блюсти свою наготу.

Услышав это, Боксер сходил за маленькой соломенной шляпкой, которой он летом прикрывал от мух свои уши, и тоже предал еo огню.

После того, как они уничтожили эти напоминания о тирании Джонса, Наполеон повел их назад к амбару и выдал всем двойную норму зерна, а каждой собаке по два сухарика. Потом семь раз кряду спев "Всех животных Британии", они разошлись по своим своим местам и заснули так крепко, как не спали никогда.

На рассвете они проснулись как обычно и тут же, вспомнив, что произошло накануне, все вместе выбежали на пастбище. Здесь на лугу находился холм, с которого открывался вид на всю ферму. Животные взбежали на этот холм и огляделись кругом. Это были их владения - все, что они видели в ярком утреннем свете, принадлежало им! Придя от этой мысли в восторг, они носились по кругу, по кругу, возбужденно подпрыгивали, катались по росе, набивали рты сладкой летней травой, копытами взрывали черную землю и вдыхали ее благоухание.