Кейт Лаумер: Назначение в никуда

– Значит?

– Ткань реальности натянулась до точки разрыва. Это почти так же, как бесконечность в континууме – трещина в последовательности энтропии. Силы, подобные этим, не могут существовать, мистер Кэрлон, недолго, во всяком случае, без нейтрализации!

Он зафиксировал регулировку на инструменте, поворачиваясь кругом, чтобы нацелить его на меня.

– Кажется, вы представляете собой фокус сильно поляризованного потока энергии, – сказал он, подошел ближе, направляя прибор на мое лицо, повел им вниз по моей грудной клетке и остановился на какой-то вещи, находившейся на моем бедре. – Нож, – сказал он. – Могу я посмотреть на него?

Я вынул нож и вручил полковнику. Там не на что было смотреть: широкое толстое лезвие около фута длиной, у основания довольно грубое, с неуклюжей крестообразной гардой и с несоразмерной, обтянутой кожей рукояткой. Для чистки рыбы он не совсем подходил, но он находился у меня с давнего времени. Байярд держал металлический указатель напротив ножа и смотрел, не веря глазам своим.

– Откуда вы это взяли, мистер Кэрлон?

– Нашел. – Где?

– Очень давно в сундуке, на чердаке.

– В чьем сундуке? На чьем чердаке? Сосредоточьтесь, мистер Кэрлон. Это может быть жизненно важно.

– Это был чердак моего деда, за день до его смерти. Сундук был в семье с давних дней. Рассказывали, что он принадлежал предкам, бороздившим моря в восемнадцатом столетии. Я рылся в нем и вытащил наружу этот нож. Не знаю почему, сохранил его. Он не совсем такой, как все ножи, но, кажется, очень хорошо подходит к моей руке.

Байярд посмотрел на лезвие ближе.

– Здесь есть буквы, – сказал он. – Похоже на старофранцузский: Бог и моя Честь.

– Не проделали ли же мы весь этот долгий путь, чтобы изучать мой нож? – удивился я.

– Почему вы продолжаете называть это ножом, мистер Кэрлон? – спросил Байярд. – Мы оба прекрасно знаем, что это не так. – Он ухватился за рукоять оружия и поднял его. – Для ножа он слишком массивен и чересчур громоздок.

– Чем бы вы его назвали?

– Это сломанный меч, мистер Кэрлон. Разве вы не знали? Он передал его мне, эфесом вперед. Когда я взял его, Байярд взглянул на свои шкалы.

– Стрелки поднимаются до голубого, когда вы берете его в руку, – произнес он голосом, звенящим от напряжения, как буксирный трос.

Рукоять меча в моей руке задрожала. Ее тянуло, мягко, как будто невидимые пальцы тащили за него. Байярд изучал мое лицо. Я почувствовал капельку пота, стекающую вниз по левой брови.

Не знаю, каким образом, но я попытался поднять обломки, сделал шаг – давление стало сильнее. Пронзительно холодная голубая вспышка, как от статического электричества, заиграла по куску заржавленного железа на скамье. Еще один шаг… и вокруг конца моего ножа вспыхнуло слабое голубое жало. Краем глаза я видел, что все объекты вокруг меня мягко осветились в полутьме. На скамье что-то шевельнулось, посыпалась пыль. Я повернулся на несколько дюймов, движение прекратилось. Я сделал шаг в сторону – нечто развернулось следом за мной.

Байярд пальцем пошвырял пыль и поднял кусочек металла, весь в оспинах приблизительно три дюйма на шесть, скошенный с обеих краев, с желобком у центрального гребня.

– Обыкновенный кусок ржавого железа, – сказал я. – Что же заставляет его двигаться?

– Если я не ошибаюсь, мистер Кэрлон, – сказал Байярд, – это кусок вашего сломанного меча.

– Я не верю в магию, полковник, – возразил я.

– Никакой магии, – ответил Байярд. – Между объектами тонкие отношения: влечение между людьми и неодушевленными предметами, которые играют роль в их жизни.

– Это просто старое железо, Байярд, и ничего больше.

– Объекты – часть своего окружения, – возразил Байярд. – Каждый квант энергии материи в этой Вселенной был здесь с ее зарождения. Атомы, составившие это лезвие, были сформированы прежде, чем было сформировано Солнце; они были здесь, в скале, когда первая жизнь зашевелилась в морях. Затем этот металл был добыт, выплавлен, выкован. Но сама материя должна была быть неизменной суммой всего материального Плана реальности. Комплексные взаимоотношения существуют между частицами данной мировой линии – отношения, на которые влияет использование, что, собственно, и есть предмет, который они составляют. Такие отношения существуют между вами и этим древним оружием.

Сейчас Байярд ухмылялся, как старый волк, почуявший кровь.

– Я могу сложить два и два: вы – с этой рыжей гривой и вашей психикой – да еще теперь с этим. Да, я думаю, что начинаю понимать, кто вы, мистер Кэрлон, и что вы такое.