Кир Булычёв - «Если», 2002 № 12

Дневная вахта сменила ночную, и двое уставших матросов спустились вниз. Ночью половину парусов свернули, поэтому мы продвигались вперед значительно медленнее. Теперь же корабль снова набирал скорость.

Над головами у нас во всем великолепии раскинулось бирюзовое небо, а под колесами переливались пунцовые, оранжевые и алые листья. Впереди виднелись холмы, и я боялся, что езда по ним заставит меня расстаться с завтраком, который с большим старанием приготовила Булочка. Она с обаятельной улыбкой принесла мне деревянную тарелку — и я рассыпался в комплиментах.

Мы свернули на восток.

— Здесь полно превосходных листьев, — напомнила мне о цели путешествия Лилл.

Я обратился к Смельчаку, который стоял на носу, возле тормозов. Смена курса приводила к изменению качки, нужно было что-то делать с парусами, хотя контуры поверхности моря во многом определяли направление движения — по пути наименьшего сопротивления. Я ощущал слабый запах смолы.

— Мастер, — закричал я изо всех сил, — здесь полно листьев. Мы Можем остановиться?

— Нет-нет, только когда заметим червя! После этого мы спустим паруса, и вы сможете собирать урожай. Осторожно — дыры! — оглушительно завопил он и сделал несколько сложных движений; затем ему пришлось нажать на один из тормозов.

Раздался крик, мы свернули на правый борт и поехали по листьям, которые я мечтал собрать. Слева я заметил несколько дыр, в которых вполне могли застрять колеса. Мы едва не опрокинулись.

— Эй, наверху, не зевайте! — заорал мастер, подняв одну руку, а другой театрально закрываясь от солнца. — Нам едва удалось избежать неприятностей!

А потом я увидел первого в своей жизни морского червя. Из дыры высунулась огромная слепая голова коричневого цвета и открыла устрашающую пасть с острыми, словно пила, зубами.

Я хлопнул Смельчака по плечу и указал на червя. Моряк сплюнул.

— Червь еще не полностью вылез! — взревел он.

Нос нашего корабля был направлен чуть в сторону. Я почувствовал, как кто-то схватил меня за плечо — Булочка потащила меня подальше от носа корабля. Сама она дрожала от страха. Я понял, что и Булочка видела тварь в первый раз.

Мы катили все дальше и дальше.

Из-за постоянного шума мне не удалось познакомиться с командой, поэтому я не знал имени лысого матроса со светлой бородой, который упал за борт, когда «Ворчуна» тряхнуло особенно сильно.

Судно затормозило, и мы выглянули за корму, где лежал матрос, ударившийся головой о деревянную поверхность моря.

— Я умею оказывать первую помощь, — напомнила о своих способностях Лилл.

Мы остановились и спустили лестницу, а матросы принесли шесты с заостренными концами. Сначала я подумал, что это импровизированные носилки, но потом сообразил: матросы приготовились защищаться от червей.

— Тем не менее им понадобятся носилки, Лис. Прихвати сеть для листьев, а если они обойдутся своими силами, набери побольше листвы.

Через пару минут вместе с отрядом спасателей я спустился на деревянную поверхность моря. Неожиданно стало совсем тихо. Я слышал лишь свои шаги да шелест листьев. Однако никто не воспользовался тишиной, чтобы спокойно поговорить. Может быть, человеческая речь привлекает червей? Интересно, какие звуки издают черви — шипят или поют песни для своих подруг, а может быть, ревут, вызывая других самцов на поединок? Скорее всего, черви глухи и немы. Зачем им речь?

Из головы Лысого сочилась кровь, но он не получил серьезных травм — все кости вроде бы остались целы. Один матрос проверил его пульс и осмотрел тело.

— Вы не хотите воспользоваться моей сеткой?

Матрос посмотрел на меня, отрицательно покачал головой, закинул тело на плечо и встал. Пока мы шли обратно к «Ворчуну», я по совету Лилл собирал листья.

Оказавшись на палубе, Лысый пришел в себя и с некоторым трудом сел. Небольшое сотрясение мозга. Двое матросов помогли ему спуститься вниз. Мы снова двинулись вперед.

Впередсмотрящий что-то закричал, и остальные подхватили клич:

— Берегитесь «водоворота»! Поднять паруса.

Впереди показалась низина: огромная круглая чаша в пару километров диаметром и глубиной в сотню метров, где среди всевозможного мусора покоилось несколько разбитых кораблей с разорванными парусами.

В чаше скопилось огромное количество желтовато-коричневой листвы, однако мое восприятие, усиленное Лилл, помогло понять, что здесь произошло. Вместо того чтобы обогнуть чашу, корабли скатились по склону и оказались в самом низу «водоворота», остававшегося, естественно, неподвижным. Суда не могли подняться вверх по другому склону. А чтобы их вытащить, потребовалось бы немало сил. Морякам ничего не оставалось, как бросить свои корабли и отправиться домой пешком.