Роберт Хейсти - «Если», 2002 № 10

2. Затрудняюсь ответить. Новые научные идеи рождаются практически ежечасно — во всех областях знания. Задача НФ — перевести их на язык, доступный и интересный широким массам. Сегодня, как мне кажется, просветительская, популяризаторская функция НФ ничуть не менее актуальна, чем сто лет назад.

3. На мой взгляд, хороший НФ-роман должен объединять все три составляющие — оригинальность научной идеи, прогностику и убедительность характеров. Ведь НФ тем и отличается от остальной литературы, что исследует человека в условиях стремительно меняющегося мира — мира высоких технологий. Современный человек уже живет в этом мире, но не всегда осознает его техногенную усложненность. Вот НФ и должна помочь ему адаптироваться в видоизменяющемся пространстве. Так что не одними выпуклыми характерами должна быть богата нынешняя НФ, но и не менее «выпуклой» просветительской научностью и экстраполяционным даром. □

Новый роман Виктора Юровского свидетельствует о том, что дрейф автора от мэйнстрима к коронным землям фантастики — явление неслучайное. Но если в «Драбантах повелителя слов» (2001) доминировал элемент пародии, то очередное творение Юровского, вышедшее в издательстве «Новая космогония», говорит, скорее, о его попытках освоиться на новых территориях, «творчески переосмыслить» сюжеты в фантастике.

В этом смысле и название романа «Конгресс конспирологов», перекликающееся со знаменитым «Конгрессом футурологов» С. Лема, скорее всего, дань уважения или некий литературный маркер, а не традиционный постмодернистский «прикол».

Герой романа, некто Анатолий Буренин, журналист. Автор на первых десяти страницах со вкусом описывает будни либеральной газетки, взаимоотношения между сотрудниками. Создается впечатление, что они и будут основными фигурантами книги, однако автор, как и его герой, больше к ним не возвращается. Буренин получает редакционное задание — посетить некий Конгресс конспирологов и сделать хороший и в меру скандальный материал, разоблачающий всю эту камарилью шарлатанов.

Сам конгресс проходит в центре Москвы, информация о нем как о некоем забавном казусе проскочила в интернете, поэтому найти место его проведения не составляет труда. Получив программку, пластиковую папку и шариковую ручку, Буренин бродит по коридорам старого особняка, пытаясь сообразить, где проходят семинары и секции, обозначенные в программе. Попав на один из них, он, к своему удивлению, обнаруживает, что ничего не понимает из сказанного: какие-то графики, многоэтажные формулы, термины, более уместные на конференции по квантовым компьютерам. Тихо перебирается на другой семинар: здесь показывают слайды, на которых герой различает некоторые районы Земли, сфотографированные с орбиты, обсуждаются особенности нефтеносных районов в свете демографических процессов. И даже попав на семинар, посвященный методам датировки летописей, он не слышит ничего скандального, то есть ни рассказов, как все было «на самом деле», ни намеков на жидомасонский заговор, ни о мировой закулисе… Буренин решает, что зря потратил время, но тут краем уха слышит диалог двух участников конгресса. Один жалуется другому, что его так и не пустили на конгресс, и он вынужден здесь толочь воду в ступе… Насторожившись, герой быстро выясняет, что сам конгресс, в полном соответствии с логикой конспирологии, идет как бы на двух уровнях — здесь, на виду, профанический, а главные проблемы решаются неподалеку, в другом месте, куда не пускают без специальных пропусков. Но для героя это не проблема.

Автор со знанием дела описывает административные строения бывшего Союза писателей СССР на бывшей улице Воровского, со смаком рассказывает, как через мало кому известный подвальный ход можно попасть в Центральный Дом писателей на бывшей улице Герцена, где, собственно, конгресс и происходит.

Несмотря на то, что детали Юровский выписывает тщательно, а речевые характеристики персонажей проработаны, сам герой является человеком без биографии. Мы знаем о нем очень мало — молодой журналист, озабоченный карьерой и заработком, семьи нет. Такая недоговоренность предполагает, что в какой-то момент, согласно канонам, либо обнаружатся его особые возможности, какой-то дар, делающий его суперменом, либо избранничество. Если бы Юровский был достаточно искушен в фантастике, то мог бы поиграть именно на этих моментах, то есть биография героя могла меняться, например, в зависимости от той или иной конспирологической теории, и ему пришлось бы долго и мучительно выяснять, кто же он «на самом деле».