Роберт Хейсти - «Если», 2002 № 10

— Почему-то это вовсе не вдохновляет меня, мой друг.

Когда они проснулись в следующий раз, Клий вновь ощутила страх. Искатель же оставался невозмутимым. Должно быть, ему помогало знание математики.

Сразу же пришли в голову мысли о еде. Даже у Искателя, не желавшего покоряться нуждам плоти, бурчало в животе. Они обнаружили желтые семечки, свисавшие, как слезинки, с ветвей. Семечко оказалось вкусным, да и пахло приятно, поэтому они позволили себе съесть несколько горстей.

— А не подождать ли нам, когда свой первый ход сделают Морфы?

Искатель замотал большой головой.

— Они, кажется, потеряли нас. Спорадический характер их появлений намекает на то, что они еще не очень хорошо овладели перемещением в низшие измерения.

— Что им мешает?

— Гиперзрение, — ответил Искатель. — Они видят одновременно и больше, и меньше. Для нас свет колеблется в плоскости и движется вперед в третьем измерении. В пространстве четырех измерений свет должен колебаться во всех трех и продвигаться вперед в четвертом. Поэтому четырехмерному созданию трудно воспринять трехмерный свет.

— Отлично! Значит, мы для них невидимы.

— Не совсем так. Они обнаружили нас в нашей трехмерной Вселенной, а значит, справились с этой проблемой. Быть может, они просто убрали одно из трех измерений, чтобы иметь дело с «отредактированной версией» нашего света.

— Выходит, они видят, но хуже, чем мы?

— Подозреваю, что на самом деле лучше — в определенном смысле. Когда мы смотрим на двумерную картину, то видим все, что изображено на ней, с одной точки зрения. Четырехмерное создание способно разглядеть все в трехмерном пространстве, не меняя положения.

— Не могу себе этого представить.

— Допустим, ты явилась на художественную выставку, чтобы посмотреть скульптуру женщины Супра. Десять копий ее стоят возле одной стены, повернутые под разными углами. И ты можешь лицезреть все изваяния, не сходя с места.

— А ты бывал на художественных выставках?

— Я видел такую скульптуру — и не узнал в десяти по-разному повернутых изваяниях один и тот же объект.

— В самом деле? Выходит, и ты не всеведущ?

— Я всего лишь трехмерное существо, как и ты сама.

Они шли и шли, но ничего не менялось. Лес вокруг был столь однообразен, что, казалось, тянется в бесконечность. Он словно состоял из живых модулей, изготовленных на фабрике.

Топавшая впереди Клий смутно уловила приближение каких-то звуков… мгновений полной тишины между ними… а потом басовитых стонов, словно вырвавшихся из огромной глотки…

Ей уже доводилось слышать такое.

— Морфы!

Бросившись вперед, она нырнула в самую чащу леса. Искатель бе-

жал следом за ней. Долгие зовущие ноты становились все громче. Но ничто не показывалось под пологом тумана.

— Может, ответим? — спросила Клий.

Старательно прислушивавшийся Искатель свесил голову набок.

— Допустим, они ищут нас, но зачем? Чтобы унести в свою четырехмерную вселенную?

— Не хочу!

— Я тоже.

Пульсировавшие над головой ноты становились все громче, будто превращаясь в нечто материальное.

— Я за то, чтобы помолчать.

— Ага. Я тоже.

Длинные импульсы накатывали на них, словно волны — зловещие и нескончаемые. Неужели они уже над головой? Клий ощутила внезапное желание закричать. Это было непереносимо.

Наступило мертвое молчание.

Оно оказалось еще хуже.

Спутники вглядывались в серую пелену тумана… Ничего.

— Как ты думаешь, они заметили нас? — прошептала Клий.

— Я не думаю, когда в этом нет смысла. Лучше подождем.

Окружившее их безмолвие казалось неестественным, его не нарушал даже шорох ветвей. Клий замерла. Искатель свернулся клубком вокруг ствола дерева, превратившись в некое подобие мехового воротника, укутавшего морщинистую шею.

— Ты собрался спать?

— А ты нет?

В этой тишине Клий не могла даже задремать. Когда Искатель проснулся, лес ожил. Задул ветерок. Они отправились дальше.

Влажность стала нестерпимой. Тяжелые капли то и дело падали на их головы, пока Клий не сплела из ветвей шляпы. Искатель заставил ее воспроизвести высокий отрывистый лай: псевдоживотное заявило, что у него слишком слабый голос. Потом они стояли и слушали, пока не вернулось неясное эхо. Клий засекла разницу во времени, и они получили грубую оценку скорости звука. Она составляла примерно половину земной.

Клий кивнула.

— Интересно, конечно… но зачем нам это знать?