Джеймс Блиш - «Если», 2002 № 06

Леди Анджела пожала плечами, но не подняла глаз от модели.

— Мои неверие и нечестивость хорошо известны. А ты какого мнения, Олрен? Что мне предпринять?

— Прекрасная госпожа, я всего лишь мавр. Не подобает мне высказывать собственное мнение.

— Но я имею право спросить. Это моя башня, и ты — мой гость.

— Я… желаю вам встретить человека, который… был бы достоин вас. И превосходил бы благородством рода. Родственную душу, которая бы понимала вас. Такого господина, который лелеял бы вас, вместо того, чтобы отдавать приказы и править силой.

— Неужели такой человек существует, о мудрый и справедливый мавр?

Я каждый день молю Аллаха, чтобы это оказалось так, прекрасная госпожа.

Леди Анджела наконец подняла глаза и показала на окно. Олрен подошел туда и выглянул наружу.

— Взгляни на парапетную стену. Там сидит лучник и ест хлеб с сыром. Рядом стоит миска с супом.

Олрен послушался и оглянулся как раз в тот момент, когда леди Анджела потянула за шнур модели. Ящик с противовесами, полный камней и песка, упал, потянув стрелу вниз. Праща выгнулась, отпустив на волю шип, промелькнувший мимо самого носа Олрена. Минуту спустя он шлепнулся в суп. Лучник вскрикнул, выругался и огляделся в поисках шутников. Но, не заметив ничего подозрительного, снял шлем и почесал в затылке.

— Поразительная точность! — с истинным восхищением выдохнул Олрен.

— Математический расчет, — поправила Анджела и, встав, открыла большой сундук, откуда вынула шнуры и охапку зеленого шелка.

— Олрен, в прошлом году, во время второго визита сюда, ты рассказал мне историю. Сто сорок лет назад в Константинополе один турок сделал белые крылья, со многими складками и сборками, скрепленные ивовыми прутьями. Потом надел крылья и спрыгнул с очень высокой башни.

Прекрасная госпожа, он свалился к подножию башни, переломал все кости и умер в муках. Мой прадед присутствовал при этом.

— И его описание крыльев перешло к тебе, а от тебя — ко мне. Я поразмыслила и усовершенствовала конструкцию. Теперь человек может падать с огромной высоты и останется жив.

Она подняла треугольник травянисто-зеленого шелка с длиной сторон приблизительно в ярд и тесемками, прикрепленными к каждому углу. С тесемок свисало переплетение кожаных ремней, но одна из них была короче остальных.

— Похоже на небольшой капюшон, — заметил Олрен. — Что это такое?

— Не знаю, как назвать, но с его помощью можно спрыгнуть с этой башни и благополучно приземлиться. Может, стоит назвать его летательным капюшоном.

Она вынула из ящичка мышку и прижала к себе.

— Здравствуй, Архимед, ты понимаешь, что эти варвары готовы вломиться в наш дом, — шепнула она, подув в крохотную усатую мордочку. — Ты знаешь, что случилось с первым Архимедом, не так ли?

— Римский солдат убил его, когда он работал над геометрической теоремой, — пропищал Олрен вместо мышки.

— Мы не можем допустить, чтобы ты разделил его судьбу, Архимед, но не бойся. Эти крылья тебя спасут.

Она подошла к окну, уселась на подоконник и ловко затянула ремешки на крохотном тельце.

— Посмотри! Ремни сделаны так, что держат Архимеда лишь тогда, когда он висит в воздухе. На земле он легко освободится.

Леди Анджела отпустила мышь. Треугольник шелка сначала падал камнем, потом сделал плавную неглубокую дугу, словно голубь, расправивший крылья. Мавр удивленно вскрикнул.

— Мышь, и летит!

— Если хватит шелка, и свиньи смогут летать, — засмеялась леди Анджела.

Архимед перебрался через стену двора, потом через внешнюю стену и ров. Мужчины вопили, тыкали в него пальцами, но никто не спустил стрелу. Лучникам Башни Крыльев запрещалось стрелять во все, что летало. И, наконец, шелковый треугольник опустился в поле рядом со рвом.

— Прощай, маленький друг, — грустно прошептала Анджела.

— Поразительно! — воскликнул Олрен.

— Но никакого колдовства. Я почти закончила летательный капюшон гораздо большего размера.

Олрен подошел к сундуку и заглянул туда. Сундук был до краев заполнен зеленым шелком и тонкими шнурами.

— Собираетесь сбежать, как мышка?

— В тот день, когда стены падут, я намереваюсь надеть свой капюшон и улететь.

— Но, прекрасная госпожа, вы можете разбиться! — встревожился Олрен. — Ваш вес в тысячу раз превосходит вес мыши!

— Люди летали и раньше. Почти триста лет назад монах-бенедиктинец Элмер из Молмсбери надел крылья, спрыгнул с церковной колокольни и пролетел шестьсот футов.