Олег Овчинников - Семь грехов радуги

— С кем? — уточнила невозмутимая мисс Марпл. С убитым или с убийцей?

— С обоими!

— Стало быть, версию о самоубийстве вы не рассматриваете… — Старушка скользнула задумчивым взглядом по кинжалам в моей груди.

— Не любите застревать в лифте — ходите по лестнице! — заметил Ниро Вульф со знанием дела — Самоубийство — бред. При должной сноровке можно нанести себе смертельный удар кинжалом в сердце, но не три раза подряд! Мы имеем дело с убийством, господа. Идеальным, как верно заметил Перри. Убийство в запертом лифте! — Он пошевелил губами, смакуя последнюю фразу. — Этот случай так и просится на страницы учебника по криминалистике. Предлагаю, покуда не явится полиция или кто-нибудь, кто вытащит нас отсюда, не тратить время попусту, а заняться тем, что мы лучше всего умеем делать, — расследованием преступления. Но сначала нужно решить, кто из нас его возглавит.

«Естественно, я», — заявила мисс Марпл и мотивировала правильность такого решения тем, что, во-первых, из всех присутствующих она обладает наибольшим опытом по части расследования «убийств в замкнутом пространстве», а во-вторых, в силу своего пола и возраста никак не может быть причислена к списку подозреваемых.

«Отчего же?» — возразил Мейсон и ткнул обвиняющим пальцем в рукоятку кинжала, который, по его мнению, и не кинжал вовсе, а дамский стилет, которым легко могла бы воспользоваться даже такая немощная ископаемая старушенция, как… овых, разумеется, среди присутствующих нет, милая леди.

И он запечатлел на руке мисс Марпл почтительный поцелуй, попутно проверив ее па наличие следов крови. «Если уж исключать кого-то из списков, так это меня, — заметил Ниро Вульф. — Я вне подозрения, поскольку нанести три колотые раны за те несколько секунд, пока не было света, — задание для меня, увы, невыполнимое. — Он вздохнул так, что в герметичной лифтовой кабине заметно упало давление, а сверх-я едва не начал планирующий полет в сторону пола, и закончил: — Боюсь, за это время я не успел бы даже моргнуть».

«Но ведь вы могли иметь сообщника», — напомнила мисс Марпл, опасливо отодвигаясь в угол кабины.

Начались стихийные прения, в ходе которых Перри Мейсон несколько раз, забывшись, принимался кричать, что «это не существенно, не имеет отношения к делу и противоречит практике перекрестного…», пока кто-нибудь не напоминал ему, что он не на допросе. Пока.

Мисс Марпл обвинила Мейсона, вспомнив, каким взглядом тот наградил потерпевшего, отдавившего ему ногу. «Да за один такой взгляд, — сказала она, — во времена моей молодости…» — «Сжигали на костре? — сардонически расхохотался адвокат. — Или, того хуже, распинали на кресте?» — и немедленно выдвинул встречное обвинение. Отдавленная нога — пустяк по сравнению с ударом тяжелой сумкой по подагрическим коленям. Кстати, именно в тот момент мисс Марпл имела возможность почувствовать, что находится в сумке. Судя по весу, возможно, что-то ценное — золотые слитки или… коллекция старинного холодного оружия! Эта версия, заметьте, проливает свет на происхождение загадочных кинжалов.

Конец двустороннему обмену Филиппинами положила Маришка.

— Хватит! — крикнула она так громко, что даже скрипка этажом выше на некоторое время прекратила свое траурное пиликанье. — Перестаньте паясничать! Вы все убили его! Втроем. Каждый из вас взял в руки кинжал и вонзил… прямо в сердце. И не надейтесь обмануть меня. Вас выдают лица. Красные, как маска палача.

К концу речи ее крик сошел на шепот, приглушенный не сдерживаемыми более рыданиями.

Напряженную, мертвую тишину, повисшую после ее слов, нарушило сдержанное покашливание Ниро Вульфа.

— Прошу прощения, леди, вы слишком расстроены сейчас, но попробовали бы вы при весе в двести пятьдесят фунтов взбежать вверх по лестнице и при этом не покраснеть. Здесь душно и жарко, к тому же мисс Марпл, например, заметно взволнована, что в нашем возрасте часто сопровождается притоком крови к лицу. У бедняги Мейсона, если не ошибаюсь, типичный приступ клаустрофобии.

— Да… — признался адвокат и обвел мутным взглядом тесное пространство лифта. — В замкнутом помещении… в компании с покойником я чувствую себя… словно заживо погребенным!

— Придите в себя, Перри, — призвал Вульф и вновь обратил свое внимание на Маришку. — Так что ваше сравнение с маской палача при всей своей выразительности лишено каких-либо оснований. Тем более что, как вам наверняка должно быть известно, никакого убийства не было.