Олег Овчинников: Слепой Бог с десятью Пальцами

Раздумья не заняли много времени, очень скоро я понял причину, подвигшую меня на создание столь странного творения: на моей клавиатуре сломалась клавиша, печатающая точку. На то, чтобы позвонить в компьютерный магазин и попросить, чтобы мне привезли новую клавиатуру, ушло пару минут. Еще пятнадцать заняла сама доставка и подключение. Первым делом я проверил, работает ли на новой клавиатуре точка. Точка пропечатывалась как нельзя лучше, поэтому я спокойно переключил телевизор на спортивный канал и занялся творчеством.

Только спустя несколько дней я заметил, что клавиша, которой соответствует точка, иногда западает и при однократном нажатии на нее печатает по три знака подряд. Несколько моих следующих романов преисполнились многозначительной недосказанностью...

Как то раз, когда я исследовал внутренности холодильника в поисках очередной баночки пива (я пил его прямо из банки, через трубочку, чтобы руки оставались свободными), я нечаянно прищемил себе дверцей указательный палец левой руки. Палец сильно распух и в этот день больше не мог печатать. Как результат - вечером мой принтер выплюнул на 30 страниц текста меньше, чем обычно. Этот случай заставил меня сильно поволноваться.

Что будет со мной, если что-нибудь случится с моими пальцами? Ведь они являются единственным источником средств к существованию для меня. А если честно, то и для много кого еще. Я стал лучше понимать хирургов с их почти фанатичной заботой о пальцах. Я стал крайне осторожен при выполнении каких-либо действий руками, даже самых примитивных. Опасаясь возможной инфекции, я одел на руки перчатки, которые снимал иногда только для того, чтобы заменить их на новую пару. Я застраховал свои пальцы сразу в нескольких страховых кампаниях, опасаясь, что какая-нибудь из них может внезапно обанкротиться. В среднем получилось около миллиона долларов на каждый палец. На большие пальцы - чуть меньше: в конце концов, нажимать на пробел я смог бы и одним.

Иногда по ночам меня мучили кошмары. Один из них, повторяющийся чаще других, я хорошо запомнил. В нем я тщетно пытаюсь спастись бегством от группы преследующих меня молочайников. Тиарских, судя по зеленой ленте, повязанной у каждого на левом колене. Они неизменно настигают меня, берут в кольцо, и их предводитель обращается ко мне голосом, от которого кровь застывает в жилах:

"Так ты действительно считаешь, что какой-то жалкий Лурхв Вуавр может взять нас в плен?" А потом они извлекают из ножен крохотные ножички, причем я сразу понимаю, что единственное предназначение этих ножичков отрезание пальцев. А потом они подходят ко мне совсем близко и... В этом месте я неизменно просыпался, успевая еще дослушать окончание своего дикого крика.

Остаток ночи я в таких случаях проводил без сна. За компьютером. В искренней надежде на то, что как раз сейчас Лурхв Вуавр, повинуясь движению моих, не знающих сомнений, пальцев, подвергает злобных тиарцев изощреннейшим пыткам.

4

Неудивительно, что за всеми этими волнениями я не сразу смог осознать причину какого-то смутного подозрения, которое уже довольно долгое время вызревало в моем сознании. Наверное потому, что все изменения, благодаря которым я мог бы верно оценить ситуацию, в которой оказался, происходили очень медленно. И в самом деле, разве стоит придавать особое значение тому факту, что пакет с письмами от фэнов, который мне раз в неделю доставляют с почты, стал на пару футов легче? Или тому, что мне чуть реже стали присылать приглашения поприсутствовать на каком-нибудь официальном мероприятии в качестве почетного гостя? Или, наконец, тому, что НИ ОДНО из моих произведений, написанных за последний год, не получило никакой премии или награды. Я не говорю о самых престижных, но ВООБЩЕ НИКАКОЙ?!

Да, все эти изменения не сильно бросаются в глаза, но в конце концов я обратил на них внимание. Правда, это были только внешние проявления мрачной, разрушительной тенденции. Я заметил бы ее много раньше, если бы хоть иногда читал те творения, которые выходили в свет под моим именем. Увы, но последний примерно год у меня до этого все как-то руки не доходили. Надеюсь, вы меня понимаете?

С этим еще не до конца сформировавшимся подозрением я подошел к стеллажу с моими книгами. (Это был уже четвертый стеллаж, и заполнялся он с катастрофической скоростью.) С некоторым душевным напряжением я заставил себя взять в руки мою последнюю, только накануне присланную из издательства, книгу. На суперобложке ее в ярких красках был изображен муравейник, из которого наполовину высовывалась стереотипно изображенная бомба с горящим фитилем. У меня не возникло ни единого предположения, о чем могла бы быть эта книга. Написанное на обложке название - "Блуждающий микроорнитобус"