Дмитрий Биленкин: Вечный свет

- Конкин, ты что, оглох?.. - Я?.. Извини, задумался. Тут странно... - Не у тебя одного. Ты где находишься? - Под земным небом. - Я серьезно спрашиваю! - Я серьезно отвечаю. Надо мной ясное земное небо. Его имитация. - Ах так! Еще любопытней... Оставайся на месте. Опиши дорогу. Иду с новостями. И какими! Зеленин столь стремительно возник на пороге, что свет взблеснул на полировке его скафандра, точно разряд скопившейся энергии. Мельком взглянув на "небо", Зеленин быстро двинулся к Конкину. - Я стал разбираться в аппаратуре. Все мертво! Кроме одной цепи... - Я так и думал. - Подожди! Возникла азбучная в своей простоте схема нашего участка Галактики. И курс, понимаешь, там был прочерчен весь, до момента аварии, курс! - Откуда они шли? - Важнее, куда они шли. На Землю!!! - На Землю?! Быть этого не может. С Земли! - Как... с Земли? Откуда ты взял? На Землю, они летели на Землю! - Ты в этом уверен? Абсолютно уверен? - Еще бы! - Но в таком случае... Так: с Земли и на Землю... Верно!!! Ну и глупец же я! Да, да! Вот теперь все стало на место. - Что?! - Все. Почему здесь над нами такое "небо"? - Очевидно, у них похожее. - И сиденья тоже? Приглядись. - Постой, постой... Это не для инопланетян, не та у них анатомия. Но не для человека же! - Ты не узнаешь эти сиденья? - Чего узнавать, на Земле таких нет. - Да, но они были. - Были?! - Я тоже их не узнал, потому что мысли не мог допустить о тождестве их облика с земными предметами. А когда я все же разрешил себе подумать о такой вероятности, то, не надеясь на память, запросил Киба. - И он... - ... Отождествил внешний облик этих сидений с теми, которые изготовлялись на Земле в глубокой древности. - Не может быть! - Стопроцентная корреляция. - Но курс! Если инопланетяне уже были на Земле... - Были их предки. Сейчас на Землю летели, но, увы, не долетели их потомки. - Знаешь, я лучше сяду... - ослабевшим голосом проговорил Зеленин. Смешно, но от всех этих неожиданностей у меня даже в такой невесомости подкашиваются ноги... - Я как раз хотел предложить тебе сесть. - Зачем? - Для проверки одной гипотезы. По-моему, смысл этого "неба" над головой в том, чтобы мы, люди, видели все в привычном для нас освещении. - Что "все"? Пустоту? - Нет. Видишь эти квадратики на полу и кнопки в подлокотниках? Меж ними явная связь. - Согласен. - Тогда вопрос. С чем таким инопланетяне могли покинуть Землю, а теперь вернуться, что ясно и однозначно раскрыло бы нам при встрече, каковы они? Зеленин сосредоточенно задумался. - Да, - сказал он наконец. - Раз они. шли на контакт, эта задача перед ними стояла - сразу рассеять возможные сомнения человечества. Чем же они могли... Информацией о земном прошлом? Глупо, сами имеем. Знаниями... Стоп! Как бы мы сами поступили, вновь отправившись к тем, с кем прежде рано было вступать в контакт? - И что при первом посещении мы могли взять такого, что не обеднило бы то человечество и стало бесценным подарком для нынешнего? - Как, неужели ты думаешь... - Отперты были только две двери. Свет зажегся только в двух случаях. С чьим кораблем мог скорей всего повстречаться погибший звездолет в этом участке Пространства? С земным. У инопланетян была цель, и перед смертью они позаботились о ней как о самом важном. Эти кресла - приглашение сесть. Нам остается лишь нажать кнопки. - Так нажмем их, - дрогнувшим голосом сказал Зеленин.

В немом восхищении оба смотрели на отлитое в серебре летящее тело Пенорожденной. Статуя, как бы из ничего, возникла над ближним квадратом. Откинув голову, готовая обнять мир, с улыбкой счастья, девушка возносилась из бега морской волны, и свет соленой влагой мерцал на крутой груди, ветер порывом откидывал невесомые волосы, и вся она была порывом открытой солнцу юности. Сияющим и лучистым взглядом она глядела поверх закованных в скафандры космонавтов, а те, онемевшие, стояли перед ней, забыв о космосе и о времени, о знаниях своего века и о мудрости тех, кто погиб, возвращая Земле это нежное чудо. "Да, - наконец пришел в себя Конкин, - мы поступили бы так же. Не понимая, даже не принимая чужой красоты - спасли бы ее. Ибо можно восстановить утраченное знание, и вернуть жизнь в пустыню, и даже зажечь угасшее солнце. Одного разум не может ни под какими звездами: вновь обрести погибшее искусство..." Конкин попытался представить, сколько великих сокровищ было утеряно за долгие столетия земных войн, и не смог. Тысячи статуй создал Пракситель: они не дошли до потомков. А сколько осталось неизвестных художников, какие творения вообще забыты? Кто помнил, кто знал о существовании вот этой прекрасной девушки? Забвение - вот самое страшное для человека слово. Конкин придвинулся к статуе. Он ни на секунду не усомнился, что перед ним лишь голографический слепок утраченной людьми скульптуры. Но разницы не было никакой, пальцы невольно ждали встречи с одухотворенным металлом. Конечно, нет! Рука прошла сквозь пенное серебро волны. Так и должно было быть. Взять оригинал - значило бы его похитить. Но и оставить было невозможно, поскольку инопланетяне прекрасно понимали, какая судьба ждет юное человечество и как ничтожен шанс этой красоты уцелеть. Они взяли с собой только образ, но образ, равный оригиналу, где и когда угодно восстановимый в своей телесности. Так изваяние стало неуничтожимым, девушка бессмертной, точно и не было варвара, который там, на Земле, однажды переплавил эту красоту в звонко бренчащие монеты, - Может быть, на своей планете они не только хранили, но и любовались ею, - глухо проговорил Конкин. - Все узнаем, - спокойно ответил Зеленин. - Раз они взяли ее с собой, значит, уже тогда они разглядели в людях лучшее. Какие еще могут быть трудности? Он уверенно нажал подряд на все кнопки. И люди увидели, как, теснясь и заполняя собой пространство, к ним возвращается все древнее, казалось бы, навеки утраченное искусство былых времен и народов.