Валентина Пахомова - Вещий сон Гаврилы Мамонтова

Гаврила и не сомневался в том, что они не знают этого растения, раз приняли его за лирика.

- Да, кстати, почему вы приняли меня за лирика?

- Планета Яго - планета Любви. Через три Луны наступит время Радости, и с северного полушария к нам прилетят лирики.

- Мужики, что ли? - не понял Гаврила.

- По-земному мужики, а по-нашему лирики.

- И в чем же заключается ваша любовь? - не унимался Гаврила.

- О, мы летаем парами и целуемся, - переливчато захихикали женщины.

Гаврила посмотрел на бордовое солнце и присвистнул.

- Не густо. Ну, а кроме поцелуев, какие у вас проблемы?

- Проблем хватает! - отвечала златокудрая. - После времени Радости приходит время Грусти, и мы разлетаемся поодиночке на большие расстояния. Ты знаешь, что такое грусть?

- Ну еще бы! Когда ко мне приходила грусть, я пил водку, один, как старый пес. Потом я начинал рисовать червяка, и ему я говорил о наболевшем, а он слушал и вздыхал.

Гаврила вдруг настолько освоился, что стал делать приседания.

- Да вы не пугайтесь, просто тело требует движений.

Поприседав, Гаврила задумался.

- А вот желудок ничего не требует. Странно. Чем это объяснить?

- Тем, что море Винос выделяет благодатные пары и питает нас.

- Что вы говорите! - подпрыгнул Гаврила. - И где же это море?

- Это море в долине Васильков, при двух Лунах там купаются лирики. После тяжелой морской воды они засыпают прямо на берегу.

- Забавно, - смекнул Гаврила. - Ну вот что, вы мне покажите это море. Гаврила заговорил тоном, не терпящим возражений. - Во-первых, неприлично скрывать жемчужину Яго, ну и во-вторых, мне как ученому необходима информация о водных ресурсах вашей планеты для будущих поколений, - важно заключил он.

Гаврила не любил врать, и уж, конечно, ни о каких будущих поколениях он не думал. Просто его разбирало такое любопытство, что не соврать он не мог. "Хотя можно было обойтись и без вранья", - весело подумал Гаврила. Эти куклы не понимают половины слов. Наверняка в дупле старого дерева валяются слова: ученые, поколения, пропагандисты.

- Тебе нельзя туда, ты пришелец, - услышал он строгий голос.

- Ну, ну, ну, - возразил Гаврила, - а клеща крапчатого не хотите?

- Что? Что?

- А то, что он может сожрать ваших лириков, с кем тогда целоваться будете?

Женщины пошептались и решили показать ему море Винос. А еще они попросили Гаврилу не произносить слово "женщины", оно, оказывается, для них порочно.

- А кто же вы есть? - изумился Гаврила.

- Профурсетки, - хором ответили они.

- Дикость какая-то, - раздраженно заметил Гаврила. - И какой только умник придумал.

Едва успев договорить, Гаврила почувствовал, как неведомые силы толкнули его на что-то мягкое. Опомнился он в воздухе на белоснежном пушистом листе. Женщины летели рядом. В розовых лучах солнца они были еще краше. Вишенки в волосах лопнули, и появились нежные белые лилии. Гаврила вдруг увидел себя и очаровательный эскорт со стороны. "Сказочно! Невероятно! По-коммунистически! Ой, что это я!" И тут же успокоился: "Ах, да это же земные пережитки!"

Показалась долина Васильков. Васильки ростом с подсолнух покачивались и перезванивались между собой. И наконец заголубело море Винос. Гаврила разочарованно присвистнул. "Море размером с пруд, разве только вода голубовато-прозрачная и желтый песочек, вроде как морской".

- Вот мы и прилетели, - услышал Гаврила, - это и есть море Винос. Гаврила заерзал на листе. "Я так понимаю, что эти фурии и не думают приземляться", - с досадой подумал он. Женщины молчали и во все глаза наблюдали за Гаврилой.

А Гаврила вдруг взял да и спрыгнул с листа в море. Что тут началось! Крик, шум, возня на берегу. А в крошечном море Винос плыл Гаврила Мамонтов. Вода бусинами стекала по лицу и попадала в рот.

- Вкусно, - наслаждался Гаврила. Но чем больше капелек таяло во рту, тем тяжелее становилось плыть. На душе у Гаврилы потеплело, и Эзоповы слова завертелись на языке: "Выпей море, Ксанф, выпей море, Гаврила". Три глотка только и смог сделать Гаврила и тут же уперся ногами в отмель. Прошел два шага по берегу и упал.

- Ты нарушил светлые чары нашей планеты! - верещали женщины, боясь приблизиться к нему.

Пьяный Гаврила, не обращая на них внимания, снимал с себя мокрую одежду, приговаривая: "Я намедни медку поел, и ни жу-жу. Девочки, вам знакома такая игра - кегельбант? А банты я сам лично буду завязывать на попке..."

- Гаврила, мы должны тебя наказать, или сам Римша сюда прилетит и убьет тебя.

- Фурсетки, вы что-то не то тарабаните. Не надо крови, не надо. Не будем кровожадными, давайте лучше я вам стишок прочту.