Игорь Бирюзов: Акция

Я, опустошенный до крайней степени, сидел на большом ковре, непроизвольно перебирая пальцами густой белый мех, когда-то согревавший живое существо. Привалившись спиной к стене, обитой красным атласом, я отрешенно смотрел на все происходящее. Множество красиво обрамленных золотом зеркал лежали разбитыми на полу. Меха, платья, дорогие украшения — все скидывалось в одну кучу. Числяне в полицейской форме носились по дому, устраивая невообразимый шум, отдававшийся в моем мозгу болезненными импульсными толчками. Весь мой организм требовал покоя. Огромная, не объяснимая никаким законом, усталость свалилась на мое изможденное тело, и я начал терять ощущение реальности происходящего.

Последнее, что я заметил в полузабытьи, — это направленные на меня деструктаторы, готовые в любую секунду выпустить свой смертельный импульс. Каждая клетка моего организма требовала покоя. Я закрыл глаза, а память непроизвольно стала извлекать из своих тайников картинки моей короткой жизни, зафиксировавшие в разном объеме различные периоды и события. Картинки отражались в моем сознании в строгой временной последовательности. На внешние факторы организм полностью перестал реагировать…

Мою мать с отцом предупреждали, что им опасно иметь второго ребенка. Но разве можно давать подобные советы молодым и любящим друг друга числам и верить в их послушание?! И они пошли на этот поступок, достаточно рискованный с их стороны. Я родился от суммирования 36-го и прекрасной 10-ки и деления их пополам. 23-й…

Всю жизнь я терпеть не мог свое число. Хотя, возможно, на меня давит груз воспоминаний, и я воображаемое выдаю за действительное? Не знаю…

В предшкольное детское учреждение всех брали с одного года. Редко кого воспитывали в домашних условиях. Не с кем было оставить детей. Все мало-мальски способные к труду работали. В ту пору одним из самых правильных считался лозунг "Наше старшее поколение — лучшие рабочие кадры государства". Потом, видимо, руководители почувствовали, что создается некоторое пренебрежение к среднему поколению и изобрели новый лозунг "Даешь рабочих лидеров". Впрочем, законы и инструкции остались теми же.

Воспоминания давались с трудом. Очень трудно оказалось вырвать из плена памяти те давнишние события…

Детское учреждение. Навсегда запомнилось подключение к ячейке со своим номером. Нажатие кнопки, загорание красной лампочки, пауза, затем яркое свечение зеленой лампочки и проход внутрь открыт. Я всегда очень радовался зеленой лампочке. Мне она всегда казалась добрым волшебником, каждое утро встречающим меня и как бы зорко окидывающим взглядом, в котором читался вопрос: "Ну, во что ты сегодня собираешься играть, малыш, в конструирование биссектрис или в разложение по составляющим?" Хотелось крикнуть: "Конечно, по составляющим, это ведь так интересно". Лампочка, однако, быстро гасла, и я спешил в заветную синюю комнату, где мы проводили весь свой день.

Я помню, как воспитательница с красивым лицом по утрам нам рассказывала что-то интересное. Этот ритуал происходил каждый день. Я, правда, почему-то засыпал, забравшись на задние ряды, под мягкий мелодичный голос воспитательницы.

Уже в более позднем возрасте мне запомнилась старая уборщица с четырехзначным номером, то ли 2356-м, а может быть, 5326-м. Всегда изможденная и непрерывно кланяющаяся нам, двузначным и трехзначным, она все время шептала что-то одними губами. И вот один из нас решил пошутить. Принес маленький, со спичечную коробку, магнитофон и ухитрился записать шепот уборщицы. Затем усилил его, убрал шумы и включил на полную громкость прямо перед самым ухом уборщицы. Все услышали громогласное: "Дай бог здоровья товарищу Первому". Смеялись мы долго. Правда, и уборщица и шутник — талантливый ребенок с золотыми руками, куда-то исчезли. Но разве нас могло это интересовать в то время, когда можно было выложить асимптоту, а при хорошем расположении духа у воспитательницы, подбить вражескую космическую тарелку, зигзагообразно летающую по дисплею компьютера.

Больше, вроде бы, в этом учреждении ничего значительного не происходило. Хотя нет. Память подсказывает еще один случай. К нам приезжал солидный числянин и спрашивал, кто кем хочет быть. Все, конечно, кричали: "Космолетчиком, кибернетиком, симметристом и так далее". А я встал и, не знаю почему, сказал: "Хочу быть похожим на Вас. У Вас такой красивый галстук".