Александр Гарцев - Акция

Учительская

Яркое солнце, свежий ветерок, предчувствие весны вдохновляло. Славик вздохнул глубоко. Хорошее настроение обеспечено на весь день. Жизнь прекрасна, экзамен сдан, тетрадку друга, в которой написанные Витькой стихи, сейчас он у Элины Алексеевны заберет, Витьке разрисует, как хвалили его вирши. С таким радужным настроением он и отрыл дверь в учительскую.

Но все пошло не так. Не так, как хотел, как мечтал Славик. Во – первых Элины Алексеевна уже ушла. Опоздал – то Славик всего -то на 10 мнут. И вместо приветливых и почти ласковых слов любимой учительницы он снова услышал ворчливо – скрипучий голос заместителя директора по воспитательной работе.

– Тебе чего Пенкин?

Элина никогда не называла Славика по фамилии. Он даже растерялся.

– Да я тетрадку хотел взять у учительницы русского языка.

Вечно сердитая замдиректора подошла к столу коллеги.

– Какая тетрадка? Красная?

– Да.

Взяла тетрадку. Раскрыла. Захлопнула. Отдала.

– Пора прекратить вам писать стихи, дневники, раскаяния в собственной лени. – нравоучительно произнесла Варвара Петровна и, мило, как она подумала, на самом деле криво улыбнувшись, протянула Славику тетрадку с Витькиными стихами и песнями. – Пора прекращать заниматься писаниной. Она ведь вам, Пенкин, мешает учиться.

Варвара Петровна, конечно, всегда было строгой, или постоянно сердитой, а может просто собранной и целеустремленной, но Славик даже от нее не ожидал таких слов и такого тона. Даже растерялся. Так растерялся, что ничего не сказал.

С понурой головой складывал тетрадку обратно в сумку.

– Вот ты, – продолжала назидать Варвара Петровна, – увлекшись литературой, вдруг можешь ощущать, что учеба в техникуме для тебя не так и важна. Правильно? А Анна Петровна мне сказала, что у тебя уже есть проблемы с высшей математикой, с сопроматом. У тебя, Пенкин, другая цель. Ты будущий техник. Ты электрооборудование для самолетов будешь делать. Чувствуешь, какая ответственность? Поэтому главная твоя задача сейчас не стихи писать, а учиться. Успешно учиться. И техникум наш, авиационный закончить!

Славка уже сложил в сумку с учебниками тетрадь, и терпеливо дослушивал привычные и правильные слова классного руководителя.

– И только напряженная работа в конце учебного года поможет тебе успешно окончить очередной курс техникума. И брось яшкаться с этим нижегородским прохвостом, Олегом.

– Как это успешно? – невинно спросил Славик.

Так и не понявшая иронии и издевательской усмешки Варвара Петровна продолжала:

– Успешно – это значит без троек, Пенкин. Надо, тебе когда – нибудь сделать выбор, ты учишься или уходишь в писатели. А какой из тебя писатель? Ты и жизни не знаешь. Не пойдешь же как Горький "в люди", в рабочие, жизнь заводскую описывать. Описыватель нашелся.

Она улыбнулась своему каламбуру.

– Тебе надо определиться. Куда дальше пойдет твоя жизнь. Ты будущий специалист. Техник по производству авиационного электрооборудования, у нас закрытое учебное заведение. Закрытое. И мы выпускаем только классных специалистов. Сосредоточься и учись старайся. Осваивай азы профессии. А все эти тетради, стихи, записи, в папку.

Молодящийся директор

-Эх, – Славик тяжело вздохнул, захлопнув дверь техникума, оглядывая уже нисколько не радующий его Октябрьский проспект.

– В папку, в папку, в папку- Все еще звучал в ушах ее неприятно-тонкий занудливый голос. И даже усиленный ногой Славика хлопок закрывающейся двери не прервал это бессмысленно-поучительное «В папку, в папку, в папку!»

Он расстроился. Тут же достал пачку сигарет. Закурил. Но порасстраиваться как следует не успел. Вдали нарисовалась фигура директора. Он вел за ручку маленькую девочку, красиво и аккуратно одетую. Это его вторая дочка. Недавно директор развелся со своей старой женой и женился на молодой училке из соседнего училища. На 20 лет его моложе. Коллектив не знал, что делать. Партком, конечно, собрал собрание, постыдил коммуниста Виктора Помнящего, но выступила авторитетнейшая Клара Ивановна и заявила, что сталинские времена позади, что перестройка, что гласность, что права человека и Виктор Петрович имеет право.

Насчет перестройки никто спорить не посмел, и директор остался работать в своем кабинете.

Славик отбросил сигарету, но не успел пройти и две ступеньки, как услышал:

– Так, Пенкин, иди сюда. Мариночка подожди, миленькая, я сейчас.