Абрам Палей - Остров Таусена

- Лечат, конечно. А вот если слабо работает щитовидная железа, тогда, пожалуй, еще хуже: человек становится кретином, идиотом.

Затем Цветков рассказал о том, как академик Рашков добился искусственной линьки птиц тем, что кормил их щитовидной железой других животных. У птиц после линьки перья опять вырастают, им снова дают щитовидную железу, и перья опять выпадают, так что в течение года получается несколько "урожаев" пуха и пера.

- Вы представляете себе, - сказал Цветков, - что это значит для птицеводства нашей страны! Как это повышает сбор пуха и пера!

- Вполне понятно, - сказал Якушев. - Наука - самое великое дело.

Беседа затянулась далеко за полночь, и Якушевы настояли, чтобы гости остались у них ночевать.

- Незачем вам блуждать ночью по незнакомому городу, - сказал Сергей Иванович.

Елена Михайловна приготовила москвичам постели на тюфяках из свежего сена.

Лежа в постели, Гущин вдруг спохватился:

- Зря остались!

- А что? - спросил Цветков.

- Надо бы телеграмму послать в редакцию...

- Утром успеешь.

- Послушай, Юра, - помолчав минуты две, снова начал Гущин, - а могут найти новые, пока еще неизвестные железы внутренней секреции?

- Почему же нет?

- Ты знаешь, что самое привлекательное в науке? Что ей нет конца. Она как в сказке волшебный кошелек: только вынешь из него монету, а в нем уже шевелится другая.

- Это не в сказке, а в басне Крылова.

- Пусть в басне. Подумай, как интересно: разрешили научную задачу, сейчас же из нее вытекает другая. Получается неисчерпаемое богатство, как с тем кошельком.

- Да будет тебе философствовать! Спи наконец! - начал сердиться Цветков. Ведь хозяев разбудим!

Утром после обильного завтрака Якушевы проводили гостей до калитки. Цветы переливались на солнце всеми красками, и на них блестела еще не просохшая роса.

- Да вы художник, Сергей Иваныч! - сказал Гущин, любуясь садом.

- Есть немного, - серьезно ответил Якушев.

Как только друзья пришли в гостиницу, Гущин, не поднимаясь в номер, послал телеграмму в редакцию:

"Существование лысых уток подтвердилось. Продолжаем розыски".

Глава 3

В горле Белого моря

- Ну, что ж мы будем делать дальше? - спросил Гущин, как только они вошли к себе в номер.

- А ты как думаешь?

- Думаю, что надо ехать дальше на север. Ведь оттуда летят птицы.

- Пожалуй, ты прав. Но мне необходимо связаться с Рашковым. Предупредить его, что моя командировка может затянуться.

- Еще бы! Ведь здесь мы узнали только, куда направить поиски, а этого мало.

- Правда, не очень мало, но не все.

- Ну, и что ж ты думаешь делать? - повторил Гущин.

- Спрошу хозяина.

Цветков вызвал Рашкова по междугородному видеофону. На экране показалось широкое лицо академика, его доброжелательно-насмешливые глаза и густые русые волосы с сединой. Он с большим интересом выслушал Цветкова.

- Ну, конечно, - сказал он, - след найден, грешно было бы не идти по нему дальше. Командировку вашу придется продлить. А как ваш спутник?

- Его не нужно уговаривать. Он горит желанием, - ответил Цветков.

- Понятно - на то он и газетчик. Вот что, Юрий Михайлович... Помните, я вам говорил о Миронове?

- Это председатель рыболовецкого колхоза?

- Да. От него недалеко наши рыбные и тюленьи хозяйства. Я там бывал, и он хорошо меня знает. Уверен, что он охотно вам поможет. Поезжайте к нему. Севернее его колхоза уже ничего нет, он находится на самом берегу моря.

- Отлично, Николай Фомич, рад буду с ним познакомиться.

- Может быть, там вы найдете разгадку. Запомните: Миронова зовут Сергей Петрович. Ну, желаю вам... ни пуха ни пера!

- То есть уток без пуха и перьев? Спасибо, Николай Фомич.

Гущин обрадовался, когда узнал, что им предстоит побывать в рыболовецком колхозе; это было ново для него. Он сообщил в редакцию о том, что они продолжают поиски. Потом забежал к Путятину, но не застал его: репортер выехал в район по срочному заданию. Гущин оставил ему записку, в которой сообщал о беседе с Якушевым и о дальнейшем путешествии.

На следующее утро Цветков и Гущин вышли на маленькой станции железной дороги. Это была конечная станция на берегу моря. День был тихий и прозрачный. Над необъятным простором моря сияло голубое небо без единой тучки. Только похожий на клочок облачка, еле видный днем месяц затерялся вверху. Здесь было уже не так жарко, как в Ильинске.

Вплотную к морю подходила ровная зеленая гладь тундры; на востоке, у самого горизонта, темнела длинная цепь холмов.