— Ты что-то сказал?
— Как там у тебя?
— Обычно, — неуверенно ответил Камай.
— А точнее? — Балачан заметил его колебания.
— При твоем приближении шорохи будто пропадают и потом возникают уже за твоей спиной. Но я не уверен…
Не успел Балачан обдумать это обстоятельство, как в наушниках прозвучало:
— Эй, вы, сторожа призраков! Сторожите?
Тарасевич не спал. И Балачан сразу простил ему и скептицизм, и насмешливость.
— Слушай, — тем временем гудел Тарасевич, обращаясь к Камаю, — прикрой свои локаторы, дай человеку развлечься естественной природой.
Балачан представил себе, как все пространство ущелья пронизывают сейчас, словно паутиной, невидимые излучения понаставленных на окружающих вершинах приборов, и подумал, что в совете есть смысл. Надеяться на человеческие способности, так до конца. Хотя вряд ли это могло что-нибудь дать.
— Выключите, — на всякий случай поддержал он Тарасевича, — не надо меня страховать.
— Есть, — коротко подчинился Камай. А Балачан словно действительно почувствовал, как вдруг пропали невидимые лучи-паутинки. Аж в голове зазвенело от мнимой пустоты.
— Не задерживайся, однако, — напоследок посоветовал Камай, — скоро рассвет.
Балачан взглянул на часы. Действительно, уже прошло немало времени, скоро пора возвращаться, а он все еще не придумал, как ему действовать, что искать в этих ущельях. Все вокруг было хожено-перехожено. Но и стоять на месте нельзя было, и он погасил фонарик. Пошел в другой конец долины, решив, что больше не будет входить в ущелья. Он миновал одно, второе, а перед третьим остановился, удивляясь, что это вдруг ему так неймется свалиться в это третье ущелье. И неожиданно для себя все-таки повернул.
Планета-соседка переместилась на небосклоне и теперь висела уже над головой. В ущелье чуть посветлело, его стены холодно поблескивали, как покрытые серебристым инеем.
Дала о себе знать усталость. Балачан отыскал небольшой каменный выступ и присел. Вокруг свирепствовал мороз, а ему было тепло, уютно. Будто находился он не в горах, а в салоне звездолета. Того самого, на котором летел сюда. Новейшего галактического лайнера. Это чудо современной техники. Даже забываешь, что ты в пространстве. Иногда кажется, что небольшой земной городок накрыли колпаком, подрубили снизу и сдвинули с места. Именно такими представляются коридоры-улицы звездолета, великолепный сквер на центральной площади, что рядом с командирской рубкой, бассейн-озеро с проточной водой. И тут Балачан поймал себя, что видит перед собой совсем не звездолет, хотя изображенная в голове картина очень похожа на настоящую, а тихий поселок на Балтийском побережье, где он провел целый месяц перед стартом с Земли. Видимо, воспоминание был так приятно, что Балачан чуть было не начал грезить. Но такой знакомый городок, вдруг изменил свой вид, приобрел какие-то фантастические черты. Словно в одну слились улицы и дома, вытянулись вверх, и были они не построены как обычно, а вырублены в каменной горе, нависшей над широким зеленоватым заливом. А чуть поодаль в залив впадала полноводная река. Картина был такой яркий, что аж загорелась в глазах. Балачан даже подумал, что он что-то подобное уже где-то видел, иначе откуда такая ясность, и тогда замотал головой, заморгал ресницами, отгоняя наваждение. И увидел узкое ущелье и косматый блестящий круг планеты-соседки над головой. Все стало на свои места.
— Надо же! — Засмеялся Балачан.
Товарищи, которые молча следили за эфиром, сразу откликнулись.
— Что ты? — Спросил Тарасевич.
— Задремал, наверно, — весело ответил Балачан, — прислонился и… Может, даже храпака дал, а, не слышали?
Посмеялись, и все. А когда назавтра Балачан снова собрался в долину, Тарасевич пошутил:
— На каменном диване мягче спится.
— Возьми подушку, — добавил Камай.
Балачан только улыбнулся. Насмешки товарищей имели основание — ему придется не спать еще одну ночь. Тренировка — тренировкой, а голова будет не очень ясной. Вместе с тем он не мог послать кого-то другого. Он начал вживаться в окружающее, и ему будет легче заметить любую перемену, если она случится. Одно только — не было у него ясности: вести одновременно наблюдения со станции или нет. Хотя Тарасевич так и не объяснил, почему он посоветовал Камаю выключить приборы, Балачан почему-то был уверен, что в этом совете есть определенный смысл. Поэтому сказал Тарасевичу:
— Побудь сегодня на базе.
— Мистика! — Возмутился Камай.
Читать дальше