Евгений Панаско - Десант из прошлого

Компотов понес совершенный бред о математической структуре возможных флуктуаций, а потом вдруг сказал:

- Давайте выпьем, инспектор. - И вынул бутыль коньяка, спрятанную за книгами на одной из полок.

- Момент, профессор. Подпишите вот это.

- Что это? - спросил он. - Зачем? Ах, кому теперь все это нужно... И подписал отказ от своего заявления. Следствие по делу о попытке уничтожения памятника мысли можно было считать закрытым.

Мы выпили. Меня не оставляло чувство тревоги, какой-то близкой опасности, исходящей от неразгаданной тайны книги "Десант из прошлого". Разумеется, я оба всем доложу, к делу подключатся эксперты... Но инспектор Сбитнев, не справившийся со своим первым делом, не мог спокойно утешаться профессорским коньяком, заедаемым украдкой антиалкогольными таблетками.

Компотов замолчал, уставясь в рюмку круглыми жуткими глазами. Вот он недрогнувшей рукой налил свою рюмку вновь, затем бутыль в его руке бреющим полетом прошла кругом над плоскостью стола, нацеливаясь спикировать горлышком в мою рюмку, но я держал ее в руке, и бутыль совершила точную вертикальную посадку в заданном районе. Взлетела рюмка. Компотов поднес ее ко рту и выпил. Повторил. И вновь, словно взбесившийся робот, с той же точностью налил свою рюмку, поставил бутыль, выпил. Поставил рюмку, взял бутыль, налил, поставил бутыль, взял рюмку, выпил...

- Эй, эй, Леонард Гаврилович, - сказал я. - Остановитесь.

Он поглядел на меня и с подвыванием, клацая челюстью, стал декламировать:

Непостижимый смысл Вселенной,

Ее всемирный акростих,

Не прочитаешь на коленях

У алтарей богов своих,

И телескопа приближенье

Не близит богова лица,

И нет другого продолжения,

Как выпить доброго винца.

- Пардон, - сказал он, окончив декламацию, - пардон, пардон...

В этот раз, наливая коньяк в мою рюмку, он разлил его, но не огорчился.

- У меня есть еще, - сообщил он, неумело подмигивая.

- Вы знаете, Леонард Гаврилович, - сказал я, - пожалуй, не буду у вас засиживаться. Дела, дела. А коньяком вы того... не злоупотребляйте.

Я поднялся и снова сел.

- Послушайте, - сказал я. - А если прочитать отмеченные нами строки акростихом?

...И то, что было написано акростихом, усугубило мои самые тяжкие опасения. "Тринадцатого на час позже" - эти четыре слова подтверждали, что был, был какой-то заговор, раскрыть который я не сумел. Было двенадцатое, оставались сутки или около суток. До чего? До момента, когда извлеченные из прошлого бароны, князья и графья, эти десантники из прошлого, которых нет и не может быть, начнут штурмовать ядерный арсенал, которого тоже нет?

Вот тебе и непостижимый смысл Вселенной, подумал я. Гонсалес со сдвигом, действуйте. Но ведь приказ начинать! Неужели путч возможен опять?

Наверное, умственное усилие сильно исказило черты моего лица, потому что профессор Компотов, широко ухмыляясь и пьяно подмигивая, стал меня утешать:

- Не расстраивайтесь, инспектор! Часом позже, часом раньше - не все ли равно? Однова живем! - заорал он вдруг, опасно размахивая бутылкой. Затем внезапно стал неподвижен, нахмурился и авторитетно сообщил: - Все это глупости.

Профессор Л. Г. Компотов был безобразно пьян.

Черная тоска охватила меня - я был слепым среди радужных красок мира и глухим в органном зале, я не осязал, не слышал, не видел, и только шестое чувство, чувство тревоги, во весь голос кричало во мне какие-то невнятные, неразборчивые слова.

Доложить, подумал я. Доложить! Немедленно! Шеф умен! Он велик и могуч, он поймет! Мне, ничтожнейшему инспектору, темна вода во облацех, но чую я, чую - время не ждет! Быть может, прольется кровь, и падет она на меня. Где, где она должна пролиться?

Я лихорадочно перелистал "Десант из прошлого". Вот начало операции по захвату арсенала. Все, все здесь расписано: кто, в каком составе, с каким оружием и на каком направлении действует. Складки местности, автомобильные развязки, железная дорога, ориентиры... Неужто все это возможно? Атака, убийство охранников, захват ключей, ядерный шантаж?

Господи, просвети! Ведь нечего захватывать - арсенал ликвидирован!

- Вы знаете, - сказал профессор, глядя на мои усилия, - автор этой книги, он... вы понимаете, что я хочу сказать?

Я уставился на Компотова, ожидая откровения. Оно последовало.

- Это гра-фо-ман! - доброжелательно сообщил профессор, покачивая длинным пальцем, словно указкой. И пока я, наливаясь злобой, готовил на это откровение достойный ответ. Компотов деловито продолжил: