Борис Иванов - Бог гномов

— Знаю, — вздохнул сержант.

— На медицинское освидетельствование, — все-таки уточнил офицер. — Трогай! — распорядился он водиле, и патрульный джип покатил в ночь привычным маршрутом

Ариец исчез за дверью, словно его и не было в кабинете, и его отсутствие успокаивающе подействовало на Хозяина боев.

— Мартин! — окликнул он.

Мартин появился перед ним тут же, не заставив ждать ни единого мгновения. Но Обух не обратил на него ни малейшего внимания. Он просто созерцал — через свои очки-телескопы — пустое пространство перед собой. И это было вернейшим признаком того, что Арнольдом Ларсеном владел Гнев — Гнев с большой буквы. И кому было понимать это, как не его бессменному секретарю-телохранителю…

— Я хотел бы знать для начала несколько вещей… — прохладным, ничего не говорящим человеку постороннему тоном начал Обух.

Можно было подумать, что речь шла просто о том, который час на дворе. Не более того. Наступила пауза. Она все длилась и длилась. На Мартина Хозяин боев не смотрел по-прежнему. Тот прекрасно знал, что шефа — в таком его настроении, в каком он пребывал сейчас — слишком легко вывести из себя любым неосторожным словом. И поэтому только тихим кашлем подал признаки жизни и готовности ответить на все вопросы, на которые знает ответ,

— Во-первых, — отрешенно произнес Обух, — что там у Ганса с его парнями? Они догнали уродов?

— К сожалению… — осторожно ответил Мартин, — эти типы слишком быстро свалили. В неизвестном направлении. Но Ганс… Он очень хочет поговорить с вами, шеф лично…

— Я не буду с ним говорить до тех пор, пока он не разберется с уродами и не вернет мои бабки. Если завтра, уже сегодня, — жестким голосом произнес Обух, — он не поставит передо мной этих шакалов, то пусть пеняет на себя.. Не забудь довести это до его сведения.

Он помолчал секунду-другую, потом снова заговорил сухим и безразличным тоном:

— Теперь… Как там — на ринге? Публика не приуныла уж совсем? Этот парень, которого приволок Ариец со своей «подружкой»… Он хоть чего-то стоит? Хоть как-то держится?

Мартин снова откашлялся и — с прежней своей осторожностью — пояснил:

— Его выпустили против Свана… Но этот тип держится неплохо. Профессионально, я бы сказал. На простые уловки не поддается, чувствует себя как рыба в воде. Показал пару фокусов, которая публике пришлась по нраву. На него даже стали делать ставки. Небольшие, правда…

— Кто, например? — поинтересовался Обух.

— Больше всех поставил преподобный Вустер, — с превеликой готовностью доложил Мартин.

— Вустер-Шустер? — пробормотал Обух, иронически морщась.

— Да, — подтвердил Мартин, строго поджав губы, как классная дама, услыхавшая непристойность.

Он не одобрял подшучиваний над людьми духовного звания, даже если подшучивал над ними сам Хозяин боев. Сказывалась закваска, полученная Мартином в детстве, в семье ревностных католиков.

— И много выложил преподобный? — поинтересовался Обух. — Этот тип рисковать не любит…

— Он поставил сотню. Или две… — припомнил секретарь-телохранитель. — Значит, что-то такое знает, отчего и уверен…

У старого святоши чутье, — задумчиво пробормотал x. — Но сегодня оно должно его подвести. Чутье — вещь ненадежная. Как ты думаешь, Мартин, оно его все-таки подведет?

— Если преподобный хорошенько помолится, то, может быть, ему и повезет… — осмелился пожать плечами его вернейший слуга.

При всей своей преданности Хозяину он позволял себе не всегда соглашаться с ним. За что и был ценим.

— А теперь это… — снова сменил тему разговора Обух. — Вылей это…

Он, морщась, кивнул на графин, украшавший его стол.

— Такому питью место только в болоте. И позаботься, чтобы воду из этой склянки можно было пить. Чтобы мне не пришлось ее расшибить о твой череп… А мне принеси, что всегда…

Мартин подхватил графин со стола и мгновенно дематериализовался, оставив шефа наедине с собой. Обух задумчиво стоял перед своим столом и листал на мониторе компа файлы со справками об участниках сегодняшнего боя. Настроение у него становилось все мрачнее.

Дмитрий так и не успел докатить до расцвеченного огнями привлекательной вывески «Фортуны», когда его мобильник выдал прямо-таки паническую трель. Микис, игнорируя все правила конспирации, торопливо затараторил в трубку, как всегда путая божий дар с яичницей и ввергая собеседника в ступор.