Борис Иванов - Бог гномов

Господ сенаторов и депутатов можно было понять. Запретные бои были не таким невинным занятием, как могло показаться со стороны. Иначе на них не тянуло бы охотников пощекотать себе нервы. И уж точно никто не подумал бы делать на Чемпионов запретных боев ставки размером в целые состояния. Но в том-то и было дело, что маги — участники боев слишком уж часто после сражений отправлялись в лечебницу — хорошо, если всего лишь психиатрическую. Или же, проиграв бой, в скором времени кончали свою жизнь самым злополучным образом. Это называлось «отсроченной смертью». Обвинять их более удачливых противников или вообще кого бы то ни было в покушении на убийство (оставаясь при том на чисто естественно-научных позициях) было невозможно: правила боев, свято соблюдаемые участниками, строго запрещали физический контакт между соперниками как во время боя, так и в течение двух недель после него. В обществе трезвомыслящих людей все сходились во мнении, что маги — просто ловкие фокусники, которых не удается вовремя поймать за руку. Разгадать секреты этих — часто роковых — фокусов бралась уйма народу. И всегда безрезультатно.

Запретные бои были, конечно, не единственным, даже далеко не основным источником заработков касты магов. Все знали, что они принимают заказы от криминальных боссов и политических авантюристов. Когда на наведение порчи на людей или предметы, а когда просто на добычу нужных документов или других вещичек. С замками и секретными шифрами маги «дружили» всегда. И почти никогда не попадались. Исключения из этого правила только подтверждали его. Именно поэтому всяческие законы, регламентирующие деятельность касты, принимались без всяких объяснений. И почти всегда — абсолютным большинством голосов. На защиту прав касты поднималась обычно только кучка скандалистов, желающих увидеть свое имя в очередной сводке новостей.

Впрочем, происки законников были еще злом, в принципе, терпимым. Гораздо больше «близнецов» волновали неприятности, проистекающие от заклятых друзей-конкурентов. А также — от собственного шефа. И он, и его соперники были круты и явно недостаточно чтили Уголовный кодекс. Это делало жизнь «близнецов» довольно нервным времяпрепровождением. Мысли об этой особенности своего бытия не давали покоя Арийцу все время пути до Табора, где ему предстояло встретиться с Цыганом, почему-то пожелавшим избавиться от своего «вольво».

Недужный «шевроле» дока Гольдмана свернул с ухоженного шоссе на грунтовый проселок, уходящий в глубь Ржавого леса. Сразу пришлось перейти с автопилота на ручное управление. Кроны деревьев сомкнулись над узкой проезжей колеей, и в салоне кара воцарился сумрак.

Ариец выглянул из кабины и неодобрительно скривился. Казалось, что в лесу царило раннее утро. Тут и там все еще поблескивала роса (или то, что издали казалось росой). Зыбкий туман заполнял впадины и овражки, стлался, маскируя дальние деревья и кустарники. Тени были размыты и как-то неспокойны. Норовили преобразиться, изменить свои очертания.

«А ты чего хотел? — спросил себя Гарри. — На то он и Ржавый лес… За то и любят его таборные маги… И прочая нечисть».

Этот зыбкий пейзаж усыплял, лишал чувства времени. Бейбу пришлось потрясти приятеля за плечо, когда док торжествующе гаркнул: « Ну вот, ребята, и Табор!» Ариец вздрогнул и сосредоточенно уставился на открывшуюся впереди картину.

На широкой поляне сгрудились шатры магов. Казалось, на сонном, все еще затянутом утренней мглой пространстве сошлись несколько бродячих цирков, а циркачи, поддавшись общему сонному настрою, впали в глубокую дрему в своих разношерстных шатрах и палатках, не высовывая носа в сырую мглу снаружи.

Впрочем, по крайней мере, один из обитателей Табора проявил интерес к объявившимся гостям. Это был тощий, словно шест, подпирающий бельевую веревку, и такой же, как этот шест, длинный парень. Наряженный в вывернутую наружу мехом безрукавку, драные шорты и засаленную тюбетейку, он восседал на антикварного вида велосипеде и энергично крутил педали этого самодвижущегося раритета. Парень несколько раз объехал вокруг остановившегося поодаль от шатров «шевроле», закладывая крутые виражи, гримасничая и стремясь заглянуть внутрь салона.

— Любезный! — окликнул его Ариец. — Закурить хочешь?

Велосипедист тут же притормозил, оперся о крышу кара и наклонился к боковому окошку. Гарри щелчком выбил сигарету из пачки и протянул ее длинному парню.