Фредерик Пол - Джем

Но Сын Кунга...

На Сыне Кунга все было бы по-другому. Как ей хотелось бы оказаться там! С Ахмедом. Но не только для того, чтобы быть с ним, сказала она себе, но для того, чтобы стать частью нового мира, где можно было бы построить жизнь. Там можно было бы избежать земных ошибок. Где дети могли бы с уверенностью смотреть в будущее.

Конечно, дети ее и Ахмеда. Нан улыбнулась про себя. Она была честной перед собой и прекрасно понимала, что Сын Кунга казался ей привлекательным только потому, что там был Ахмед. Если бы она была не здесь! Она читала между строк его писем тревожные ноты. Многие члены экспедиции заболели. Некоторые умерли в первые же дни. И его письма были написаны и исправлены именно в первые дни. Может, и он тоже... Нет. Она все же не могла отогнать эту мысль. Нет, нет, не нужно думать об этом. Есть и другие тревожные темы. Например, на том снимке, который он прислал, он был ужасно похудевшим. На снимке был один, но Нан заметила, что на его плече лежала чья-то рука. И она дала бы голову на отсечение, что это была рука женщины.

— Мисс Димитрова! Нан!

И тут же поняла, что ноги принесли ее в отель и что ее приветствует мужчина, которого она почти узнала. Смуглый, низенький, пухлый, среднего возраста. На его губах была улыбка дипломата, и даже в полумраке отеля она заметила, что на нем костюм из настоящей мягкой шерсти. Он тут же представился:

— Я Там Гулсмит. Помните? Мы встретились на приеме в прошлом месяце.— Он щелкнул пальцами.— Ваши вещи собраны. У вас есть время, чтобы немного выпить?

Теперь она вспомнила его. Он был очень настойчив в своих ухаживаниях за нею. Он даже поджидал ее в коридоре и тут же путался в длинные разговоры. Иногда очень откровенные. Нан объяснила ему, что все это ни к чему не приведет. Нан не стала объяснять причины. Ведь дело тут вовсе не в том, что она любит другого. Дело в социалистической морали. В. И. Ленин говорил об этом. Свободная любовь, конечно, хорошо, но кто захочет пить из сосуда, которого касались тысячи губ до тебя? И тут же она вспомнила, что в Москве к каждому питьевому крану цепью прикован стакан, из которого наверняка пили тысячи человек. Пусть люди Блока Горючего делают, что хотят: индивидуальный разврат, групповые оргии, что угодно. Она здесь не для того, чтобы судить о их поведении, но девушке из социалистической страны не к лицу даже курить на улице. Эти принципы были выучены ею с детства и теперь, когда она стала взрослой, она не собирается отказываться от них.

— Сэр Там,— начала она, вспомнив, что каждый англичанин любит, чтобы к его имени добавляли эту бессмысленную приставку,— я рада снова видеть вас, но сейчас я должна лететь в Нью- Йорк на дебаты в ООН, и у меня совершенно нет времени...

— О, у вас полно времени, дорогая. Именно для этого я здесь. Бой!

Тут же к ним подкатил бой на своей тележке. Это тоже было совершенно ни к чему. Для переноски ее единственного маленького чемодана на молнии вовсе не требовалась эта громоздкая, пахнущая бензином колымага. Она и сама с легкостью донесла бы его.

Сэр Там ухмыльнулся:

— Мы, англичане, очень консервативны, даже в приверженности к этим старым развалинам. Даже от лошади мы отказались через много лет после того, как от них отказались во всех остальных странах. К счастью для нас, мы можем позволить себе такой консерватизм. А теперь, может выпьем немного?

— Нет, сэр Там. За мной вот-вот должен прийти автомобиль, чтобы отвезти в аэропорт.

— Он уже здесь, дорогая. Я сам привел его. Правительство доверило мне Конкорд!!! И я сам вожу его. Когда я услышал, что здесь находится друг Год Меннингер, я сразу освободился от дел, чтобы приехать сюда. Вам понравится автомобиль. Он очень просторный, и мы доедем до Нью-Йорка за девяносто минут.

Ужасно, ужасно. Конечно, англичане могут многое позволить себе. Океан нефти под Северным морем и щупальца их станций уже добрались до средне-атлантического хребта. Но это же ужасно аморально.

Однако возможности отказаться у нее не было. Сэр Там разбил все ее возражения, и прежде чем она поняла, что случилось, она уже садилась, о боже, в сверхзвуковой самолет. Когда они пристегнулись, и мягкие кресла приняли их, перед ними сразу возник столик с бутылкой и стаканами. Самолет взмыл вверх. Ускорение было пугающим. Земля уходила от них с небывалой скоростью. Странно, но она совершенно не слышала шума двигателей, как на обычных самолетах.

— Как тихо,— сказала она, отодвигаясь от нахальной руки сэра Тама.