Мартин Инго - Операция «Мэйфлауэр»

В любом случае Долин была рада, что она оказалась в одной паре с Вальским, как они называли Пржевальского из-за его непроизносимой фамилии. В отличие от нее Петр обладал не только теоретическими знаниями, но и принимал участие во многих боях. И хотя они до сих пор редко разговаривали друг с другом, так как он был тихим и немного чудаковатым человеком, его опыт мог оказаться чрезвычайно важным.

– Командир вартеков обращается ко всем группам, – голос Фицмана вернул Долин к действительности. – Расстояние до станции двадцать четыре тысячи. При восемнадцати тысячах включаем торможение. При семи тысячах откроются ворота шлюзовой камеры. В это время мы уже будем у узкоглазиков на всех экранах, если они, конечно, не спят. Итак, будет горячо, если вы за две минуты не успеете добраться до станции. Примерно столько времени им понадобится, чтобы настроить системы управления огнем. После высадки «Ута» ложится на курс отхода, пока вы не захватите станцию. Сейчас мы отключаем связь и после этого царит радиомолчание, как мы уже договорились. Ах да, и последнее: удачи вам, ребята!

– Как раз она-то нам и понадобится, – пробурчал Маккена, прежде чем связь была прервана.

Долин еще раз проверила замок страховочного ремня, чтобы при торможении не потерять баланс. Несмотря на технический прогресс, нейтрализаторам прижимной силы требовалось несколько долей секунды, чтобы среагировать на изменение силы тяжести. Она посмотрела на створки ворот, которые после торможения должны были мгновенно распахнуться и открыть их взору «Орбиту VII». Она слышала лишь собственное прерывистое дыхание. Не оставалось ничего другого, как просто ждать.

Долин судорожно сглотнула и попыталась в последний раз представить себе, как будет протекать ее первый бой. Во время обучения их готовили к боям в самых разных условиях, но от этого было не легче. Она прикусила нижнюю губу и так сильно сжала рукоятку лазера, что у нее заболели пальцы.

Как и ожидалось, когда начался тормозной маневр, все почувствовали ощутимый рывок, прежде чем сработали нейтрализаторы прижимной силы.

Пржевальский повернулся к Долин и протянул ей правую руку с поднятым вверх большим пальцем – наверное, под шлемом он еще и улыбался. Она попыталась уверить себя в этом, чтобы подавить охватившую ее панику. Тут же ворота распахнулись, и сменяющие друг друга с калейдоскопической быстротой события не оставили места для мрачных мыслей.

Дэй Хо Нишигумо, исполняющий обязанности коменданта летающей над Гандамаком орбитальной станции «Орбита VII», бросил взгляд на дисплей бортового времени своей каюты. Пора было начинать обычный инспекционный обход.

Он пристегнул к поясу оба меча, ношения которых по традиции удостаивались только йойодины высшего ранга, но которые во время боя были запрещены, так как скорее мешали их обладателю, чем помогали. Дэй Хо расправил плечи и бросил придирчивый взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что мундир сидит безупречно. Поседевшие виски свидетельствовали о более чем тридцатилетней службе в вооруженных силах, службе на благо йойодинов. И он постарается с честью отслужить оставшиеся десять лет, как этого требует насчитывающий несколько столетий обычай их семьи, даже если эти годы придется заполнить такой рутинной работой, как руководство орбитальной станцией.

Дэй Хо покинул свою каюту, ответил на приветствие часового у дверей и повернул на внешнем переходе направо, чтобы попасть в центральный командный пост. Когда он дошел до поворота к радиальной спице, раздался сигнал тревоги. Нишигумо охватил страх, но он не показал виду и только ускорил свои шаги, так как согласно многообразным правилам кодекса чести, далее в такой ситуации для человека его ранга и занимающего такой пост, побежать – означало неминуемо потерять лицо.

Внешнее спокойствие, которое он излучал, не соответствовало, однако, его истинному состоянию. На душе у него кошки скребли. Существовало много всевозможных причин для подачи сигнала тревоги, и ни одна из них не была особенно приятной. В последние годы на «Орбите VII» было довольно спокойно, но не надо быть пророком, чтобы понимать, что такое состояние не может продолжаться вечно. Рано или поздно одна из галактических фракций должна была узнать о том, что произошло на Гандамаке. Тем не менее Нишигумо надеялся, что время для этого еще не наступило и причиной его тревоги было не нападение вражеской армии, а что-либо другое.