Пол Андерсон: Самый быстрый способ стать этнологом

Не сомневаясь в реакции Симона Снайдера, я настоял на непосредственной встрече. Он сидел за письменным столом, в окружении компьютеров, коммуникаторов и информационных ретриверов, и, когда я вошел, натянуто улыбнулся мне.

— Ну, — сказал он, — у тебя появилась какая-то идея, Джим? Мне кажется, сутки — слишком короткий срок для решения столь важного вопроса.

— Этот срок оказался вполне достаточным, — ответил я. — Мы посоветовались с главой Китайско-Американского комитета, и ему наша идея понравилась.

— «Мы»? — Мой наставник нахмурился. — У тебя появился партнер?

— Да, сэр, именно он и есть мой проект. Ну какой китайский парад без дракона? И какой искусственный дракон может сравниться с настоящим? В общем, я хочу просто взять этого войтанита, приделать ему гриву и усы, наклеить когти поверх копыт, покрыть лаком чешую…

— Нелюдь? — Лицо Снайдера стало еще более сердитым. — Джим, ты разочаровываешь меня. Ты жестоко меня разочаровываешь. Я ожидал от тебя большего — самоотдачи, приложения всех твоих талантов. На Фестивале, посвященном твоей расе, ты хочешь показать чужака! Нет, боюсь, я не могу согласиться…

— Сэр, пожалуйста, не торопитесь с решением, пока я не познакомлю вас с Адзелем. — Я вскочил со стула, толкнул ладонью дверь, выходившую в огромный холл приемной, и позвал: — Входи.

И он начал входить — метр за метром, пока кабинет не заполнили его роговые щитки, чешуя, хвост, клыки. Поймав руку Снайдера, Адзель осторожно пожал ее своими ручищами, уставился прямо ему в лицо и прогрохотал:

— Как я рад, что мне представилась такая возможность, сэр! Нельзя придумать более подходящего случая, чтобы выразить все мое восхищение земной культурой, ведь я смогу поспособствовать прославлению вашей замечательной расы!

— М-м-м, ну… да, — слабым голосом проговорил фримен Снайдер.

Я заранее предупредил Адзеля, что не стоит упоминать о его принадлежности к пацифистам. Он продолжал:

— Очень надеюсь, вы одобрите блестящую идею Джима, сэр. Честно говоря, я не столь уж бескорыстен. Если я буду участвовать в представлении, местная ассоциация владельцев ресторанов, как мне думается, не откажется кормить меня во время репетиций. Стипендия у меня весьма скудная, и… — Высунув длинный язык, он облизнулся в двух сантиметрах от носа Снайдера. — Иногда я чувствую, что так проголодался…

Все, что он сказал, было истинной, хоть и не полной, правдой.

Не испытывая ни малейших угрызений совести, я прошептал на ухо своему наставнику:

— Адзель немного раздражителен, но, если его не расстраивать, он абсолютно безопасен.

— Ну что ж. — Снайдер откашлялся. Незаметно отодвигаясь вместе с креслом назад, он наткнулся на компьютер и откашлялся снова. — Ну что ж. Ах… да… Да, Джим, твой подход, несомненно, оригинален. В нем есть… — он поморщился, но все же выдавил: — …определенная особенность, говорящая о том, что ты… — на мгновение у него перехватило горло, — …далеко пойдешь в жизни.

— И вы, безусловно, желаете зафиксировать ваше мнение, не так ли? — вкрадчиво спросил Адзель. — В досье Джима? Прямо сейчас?

Я приложил все усилия, чтобы как можно быстрее покончить с оставшимися церемониями. У моего друга, моей девушки и ее отца была назначена встреча с представителем совета Оперной компании Сан-Франциско.

Парад удался на славу. Местные торговцы были очень довольны и решили время от времени возрождать древнюю традицию празднования Нового года по Лунному календарю. Адзелю предстояло быть звездой этой церемонии в течение всего оставшегося срока его пребывания на Земле. Взамен, поскольку наплыв туристов с лихвой окупал все расходы, он получил нелимитированный обеденный талон в «Китайской кухне Серебряного Дракона» и во «Дворце Чоп Суэй».

Еще более грандиозный успех имела постановка оперы «Зигфрид» Рихарда Вагнера. По крайней мере, на последнем спектакле сам директор Объединения сказал, что это весьма значительная работа.

— Гений Джона Рифенстола не только возродил музыкальный шедевр, который в течение стольких веков незаслуженно обходили вниманием, — помпезно ораторствовал он, — но и придал Фестивалю небывалый размах путем подбора труппы.

Он напомнил нам о том, что в поисках своих корней и желании сохранить свое достоинство мы не должны становиться шовинистами. Нельзя также забывать, что наш долг — протянуть руку дружбы братьям по разуму во всей Вселенной. (Иначе, добавлю от себя, вряд ли они будут заинтересованы в том, чтобы тратить свои деньги на Земле.) Тем не менее такая точка зрения не лишена определенной идеалистической привлекательности. Кроме того, спектакль стал своего рода сенсацией. В течение, вероятно, многих последующих лет его будут ставить то тут, то там по всей Федерации, и фримен Рифенстол как главный режиссер будет ездить на гастроли, а Адзель сможет за кругленькую сумму исполнять арию Фавна, когда только им захочется.