Ева Джонс - Вино грез

Он понял, в чем дело. Долгое время он не произносил ни слова. А когда он позвал Лизу, голос его звучал, как у дряхлого старика.

— Что там, Рол?

— У планеты девять лун, Лиза. А у Земли Луна — одна.

В наступившей тишине он услышал приглушенные всхлипывания Лизы. Тем временем они неуклонно приближались к планете.

— Рол, мы все еще направляемся к ней? — Да.

— Ты помнишь свое обещание? — Помню.

— Закрой глаза, Рол. Не трогай управление. Все произойет быстро, Рол, — голос ее звучал удивительно безжизненно, словно она уже умерла и за нее говорил призрак.

Он закрыл глаза. Вот и все. Конец борьбы и восстания. Так не лучше ли было принять… подчиниться вере в теплом мире Наблюдателей. Рол подумал о Земле. Может, он неверно прочитал металлические страницы справочника? И неправильно выбрал индекс. Ведь так легко выбрать неправильный индекс из множества миллионов чисел.

Бад Лэйн и Шэрэн Инли так и не смогут убедить Землю в существовании Наблюдателей. Точно так же, как он не смог убедить Наблюдателей в том, что Земля так же реальна, как их мир.

Он открыл глаза. Планета была устрашающе близко. Корабль отвесно пикировал на землю. Рол снова закрыл глаза.

Может быть, когда — нибудь Земля построит такой корабль, как этот. Сначала они посетят планеты собственной системы…

Когда возникла эта мысль, Рол широко открыл глаза… В тот же миг он грубо крутанул рычаг с копией корабля и запел гласный звук. Прежде чем страшное ускорение, словно молотом, повергло его в бессознательность, в его глазах отпечаталось слабое изображение планеты, медленно уплывающей с экрана.

Во сне Бад Лэйн снова был в зоне строительства и следил, как «Битти–1» поднимается по дуге, ведущей корабль к смерти. Но в этом сне двигатели работали с перерывами. Их работа сопровождалась тряской, заставляющей корабль двигаться рывками по ее самоубийственной траектории. Сон пропал, а звуки сотрясения превратились в настойчивый стук в дверь. Бад потер заспанные слипающиеся глаза и, болезненно морщась, выпрямился, поднявшись из неудобного положения в кресле, где он заснул после того, как Шэрэн легла спать.

— Входите, входите! — раздраженно отозвался он. Затем потянулся и посмотрел на часы. Было десять часов утра. За окнами было пасмурно, порывистый ветер хлестал по стеклам струями дождя. Некоторое время Бад не мог сообразить, почему он в таком угнетен ном состоянии. Потом он вспомнил выступление Холмастера накануне вечером.

Совершенно разбитый, он открыл нараспашку дверь в номер.

— Почему бы вам просто не вломиться? — огрызнулся Бад.

Перед дверью, как столб, стоял, дымя сигарой, человек с выпяченной вперед квадратной челюстью. За ним стояли два полицейских в форме.

— Еще минута и мы бы это сделали, дружок, — ответил мужчина и враскорячку двинулся прямо на Бада, заставив его отступить в сторону. За ним последовали полицейские.

— Может быть, нам всем поможет, если вы скажете, чего хотите? — сказал Бад.

Человек с квадратной челюстью сдвинул шляпу на затылок.

— Доктор Лэйн, — это прозвучало скорее как утверждение, а не как вопрос.

— Просто здорово с вашей стороны прийти так рано в понедельник и сообщить мне это, — произнес Бад.

— Я должен был бы невзлюбить тебя, дружок, — коренастый мужчина повернулся и кивнул одному из полицейских. Тот небрежно подошел к Баду и тяжело наступил ему на ногу.

— Надо же. Извините меня, — процедил он, освободив ногу Бада, и всем весом наступил на другую.

Бад автоматически двинул его кулаком; излив все напряжение, головную боль и досаду, скопившиеся в нем за целый месяц.

Полицейский частично блокировал удар, но кулак Бада скользнул по предплечью и с хрустом, доставившим Лэйну невыразимое удовольствие, врезался в тяжелую челюсть. Оба полицейских тут же квалифицированно и ловко захватили руки Бада. Человек с квадратной челюстью покатал сигару между пальцев.

— Руководство этого отеля, доктор Лэйн, донесло мне, что вы совершаете странные поступки. Я — Хемстрэйт, офицер медицинской службы. Явился сюда расследовать донос и нахожу его оправданным. Вы напали на патрульного Куина безо всякого повода.

— Так чего же вы хотите?

— Я ничего не хочу. Я передам вас в государственную клинику на шестьдесят дней для обследования и лечения. Таким чудакам, как ты, нечего болтаться на свободе.