Татьяна Апраксина - Мир не меч

Я не сразу соображаю, что он употребил множественное число: такого еще не было. Лаан соображает быстрее.

— Сколько?

— Трое.

— Не пойти ли нам отсюда? — спрашивает Хайо. Он вовсе не трус — просто о трех оглоедах сразу еще никто в Городе не слыхал. А если кто-то и встретился с подобным чудом, то рассказать уже не мог.

— Вот еще, — морщит нос Альдо, но мне лучше прочих понятно, что апломб его — дутый и силы он уже подрастратил. Дай Город, его хватит на одного — и то придется нести на себе потом. Если будет кому. В этом я не очень уверен.

— Нет, — говорит Лаан. — Нужно закончить работу. После них уже не будет никого, оглоеды всех распугали надолго.

Смотрю на своих товарищей — кажется, что все они сошли с ума. Нужно уйти, вернуться позже и доделать работу. Гибнуть попусту — стоит ли? Чего ради? Но они, кажется, твердо решились уничтожить всю стаю.

Странная бесшабашность поселяется в груди. Чему быть — того не миновать.

Я вставляю в пистолет запасную обойму, Хайо расстегивает куртку — на нем две перевязи с метательными ножами. Ножи освящены, но как это повлияет на оглоедов, я не знаю. Лаан выбрасывает дубинку и достает из-под бушлата пистолет еще побольше моего. Дубинка оглоеду — как поглаживание. Только Кира и Альдо стоят не шевелясь. Им приготовления не нужны. Впрочем, нет — Кира достает очередную бутылку, на этот раз, кажется, с коньяком или крепким чаем, делает пару глотков и протягивает Альдо.

— Что это? — кривится наш расист и параноик.

— Ты пей, пей, — ухмыляется Кира.

И происходит очередное чудо, на этот раз — доброго свойства: Альдо берет бутылку и делает осторожный глоток. Потом с интересом смотрит в горлышко и залпом допивает содержимое — добрый стакан. Он аж сияет и, кажется, слизывает с ободка бутылки последнюю каплю.

— Что это такое? — Мне на редкость любопытно.

— Травки разные, — подмигивает мне Кира. — Корешки, сушеные мышки, жабьи лапки.

Судя по выражению лица Альдо, там вовсе не мышки и лапки, а хитрый ведьмачий настой тенников, секреты которых они не выдадут и под пытками. Я чувствую разницу в состоянии Альдо почти на себе — энергия бьет во все стороны, и я тоже делаюсь бодрее. Хайо улыбается — видимо, и до него дошла теплая пьянящая волна.

Но наслаждаться нам удается от силы минуту. Кира вдруг поднимает руку, и в полумраке я вижу синевато-зеленое сияние, исходящее от его пальцев, одновременно с этим по нервам током проходит команда «тревога», я знаю направление и разворачиваюсь вправо, Кира — рядом со мной, остальные стоят к нам спиной. К ним по тоннелю идут два оглоеда, к нам, из пролома, — один.

Представьте себе откормленную корову с крокодильей чешуей и пастью. Прибавьте к этому миниатюрному динозавру шипы по хребту до самого хвоста, роговые пластины, прикрывающие бока и часть груди, наделите его умением быстро бегать и прыгать. Страшно? Так вот — это еще не оглоед. У оглоеда не копыта, а трехпалые лапы с длинными когтями. Питается это милое животное только живой добычей, падалью брезгует.

Я вдруг остро завидую Кире — в любой момент он может просто уйти в стену и там отсидеться до конца боя. Мне такого счастья не дано, и приходится думать, что делать. Если бы оглоед был один, мы рассчитывали бы на Альдо. Он выложился бы начисто, но сжег бы гадину, и работа была бы окончена. А тут мы вдвоем на одну тварь, и трое — на двух. Еще неизвестно, кому хуже.

Из пролома уже доносится характерный скрежет когтей по камням. Секунд десять до момента, когда покажется зубастая пасть. «Что делаем?» — спрашиваю я Киру, но он не отвечает. Эх, достал бы он из кармана очередную склянку, плеснул бы оглоеду в морду какой-нибудь едкой дрянью — вот было бы счастье. Но, судя по всему, ничего подобного у тенника в запасе нет.

Мне везет, фантастически везет: первой же пулей я попадаю оглоеду в глаз размером с рублевую монетку. Только выстрел его не останавливает, и даже скорости тупая скотина не снижает, прет прямо на меня. Моя позиция — у стены напротив пролома — кажется мне сейчас совершенно идиотской, но я не могу пропустить оглоеда к ребятам. Только через мой труп. В левой руке откуда-то возникает второй ствол, я нажимаю на скобу или спуск, или что там у этой железяки — судорожно дергаясь, он выплевывает пулю за пулей в голову оглоеда. Пистолет-пулемет? Автомат? Знать не знаю, только ощущаю, что отдача у этого оружия такая, что рука у меня пляшет, и когда я делаю выстрел из пистолета в правой руке, меня закручивает в пляске святого Витта, и я прижимаюсь к стене, чтобы не упасть. Но каблук скользит по липкой грязи, и я плюхаюсь задницей на пол.