Чэд Оливер: Неземные соседи

— Ну давайте же, говорите! — нетерпеливо сказал Монт. — Считайте, что все предисловия уже позади. В чем дело?

Хейдельман сделал глубокий вдох.

— Один из наших космических кораблей-разведчиков открыл планету с человеческими существами! — сказал он.

Монт подергал себя за бороду.

— Человеческие существа? Какого вида? И где?

— Может, вы дадите мне договорить? Я постараюсь быть кратким.

— Хорошо, хорошо. Но не избегайте подробностей! Хейдельман улыбнулся.

— Не так уж много подробностей мы и знаем. Как вы понимаете, развитие космических полетов позволило…

Монт нетерпеливо встал.

— Не эти подробности, черт побери! Мы и сами знаем об экспедициях к Центавру и Проциону. Так что же там с этими человеческими существами? Где они и какие?

Хейдельман допил свой кофе.

— Их обнаружили на девятой планете системы Сириуса. Это примерно в восьми с половиной световых годах от Земли. Может быть, я немного поторопился, назвав их человеческими существами, но внешне они чертовски похожи на людей.

— И вы сумели завязать с ними отношения? — спросила Луиза.

— Нет. Мы, конечно, не могли рассчитывать, что обнаружим там людей, но все космические корабли имеют на такой случай приказ быть сдержанными и очень осторожными. У нас лишь несколько фотографий и магнитные записи разговоров на их языке…

Монт тут же поймал его на слове, как кошка воробья.

— Вы говорите: на их языке? Осторожнее — и шимпанзе могут устроить такой спектакль, что это может выглядеть как разговор, вовсе не являясь таковым. В каком смысле вы применили это слово?

— Ну, кажется, они говорят так же, как и мы. Они не ограничиваются звуками и криками, болтают между собой совсем по-человечески. Мы синхронизировали несколько магнитных записей и киносъемок, и некоторые из них кажутся примером того, как родители что-то внушают своим детям. Этого достаточно?

Монт опять упал в кресло и достал из кармана свою трубку.

— Я бы сказал, что этого достаточно. После этого я считаю их людьми. Как с остальной культурой — я имею в виду, удалось ли узнать что-нибудь еще?

Хейдельман наморщил лоб.

— В этом-то самое смешное, Монт. Люди с корабля-разведчика работали очень тщательно, но не смогли обнаружить ничего такого, чего я мог бы ожидать. Ни городов, ни чего-либо подобного. Даже никаких домов — если не считать ими пустые стволы деревьев. Ни земледелия, ни промышленности. Они даже не носят одежды и, кажется, обходятся даже без самых примитивных орудий труда.

— Никаких? А оружие? Ни каменных топоров, ни деревянных дубинок?

— Ничего! Они бегают нагишом и ничего при себе не носят. Если они лазают по деревьям…

Монт чуть не выронил свою трубку.

— Вы шутите? Вы хотите мне сказать, что это плеченогие, прыгающие по деревьям?

— Но они действительно лазают по деревьям. Конечно, они ходят и по земле — причем у них совершенно прямое положение тела, но ужасно длинные руки…

Луиза от удовольствия засмеялась.

— Покажите нам снимки, Марк! Мы больше не вытерпим.

— Да, это будет, наверное, лучше всего. — Хейдельман улыбнулся; он знал, что теперь оба крепко сидели на крючке. — Снимки в моем «дипломате».

Монт посмотрел на коричневый портфель, лежавший на столе в гостиной, с таким вожделением, какого не ощущал давно. Он сам себе казался Дарвином, высаживающимся на самый важный из всех островов.

— Ради всего святого! — сказал он. — Покажите нам снимки!

Там было пять объемных фотографий. Хейдельман подал их им без всяких объяснений. Монт быстро их просмотрел, чтобы сначала продумать общее впечатление, а затем начал изучать одну за одной.

— И да, и нет! — бормотал он про себя.

Снимки, очевидно, вырезанные из фильма, в смысле ясности оставляли желать лучшего. Они были немного размытыми и до удивления ничего не говорящими. Как будто фотоаппарат высунули из окна и щелкнули наугад.

И все же это были увлекательнейшие снимки, какие Монт когда-либо видел.

— Посмотри на эти руки! — сказала напряженно Луиза.

Монт кивнул и попытался привести в порядок свои мысли. Так много можно было увидеть на этих пяти снимках, так много нового, странного и все-таки такого знакомого.

Ландшафт был успокаивающим, и трудно было воспринимать человекоподобные фигуры в правильной перспективе. В нем не было ничего гротескного, но в формах деревьев и прочих растений было что-то ненастоящее. Цвета тоже были странными. Кора деревьев голубоватая, а листья скорее красные, чем зеленые. Слишком много ярко-коричневых и голубых пятен, будто сумасшедший художник дико прошелся кистью по полотну.