Чэд Оливер - Неземные соседи

Ральф Готшалк зашевелился в кресле всем своим громадным телом. Он заговорил неожиданно тихо, но его слышал каждый:

— Я считаю, что Дон прав. Насколько нам известно, на Сириусе-IX нет никакой общей культуры, а лишь тысячи изолированных групп. Если бы пятнадцать тысяч лет назад среди африканских бушменов приземлился космический корабль — мог бы он завязать контакты с землянами ? Совершенно невероятно!

Монт пожал плечами.

— Мы все знаем, что для начала достаточно завязать отношения хотя бы с единственной группой. Хейдельман это тоже знает. В любом случае, мы должны быть осторожны. От того, что мы предпримем на Сириусе-IX, зависит слишком многое.

— Почему? — поднял брови Дон Кинг.

Монт и сам задал бы этот вопрос, не будь он руководителем группы. Теперь же он сделал попытку объяснить это.

— Не говоря уж о такой вероятности, что мы можем откусить больше, чем в силах прожевать, мы должны согласиться, что со времен Кортеса и его банды произошел кое-какой прогресс. Мы не можем уже пронестись на полных парусах в незнакомую гавань и кинуться к кормушкам.

— Хотел бы я надеяться! Может быть, я сейчас буду немного циничным, но я подвергаю сомнению такой ход мыслей. Мы считаем себя цивилизованными, а это значит, что мы достаточно многого достигли, чтобы, например, позволить себе роскошь возвышенных философских рассуждений. Но могу поспорить, что если мы когда-нибудь попадем в действительно серьезную передрягу, мы быстро откатимся назад — туда, откуда начинали: зуб за зуб, око за око! Таковы уж люди.

— Может быть, нам еще представится возможность проверить это, — сказал Монт.

Ральф Готшалк встал, более, чем когда-либо напоминая гориллу.

— Я пошел работать, господа.

Монт присоединился к нему, оставив бесконечные споры Дону и Тому Стейну.

Двое мужчин шли по космическому кораблю, чтобы уже в который раз проработать данные первой экспедиции.

Когда Монт вернулся в свою крошечную каюту после уже неизвестно какого разговора с адмиралом Йорком об их намерениях на Сириусе-IX, Луиза, свернувшись, лежала в постели и читала книгу. Роман назывался «Луна в огне» и был одним из бестселлеров последнего времени.

— Ну, как тебе эта дикая штучка?

Луиза, в довольно смелого покроя шелковой ночной рубашке, которую Монт подарил ей год назад на Рождество, улыбнулась в ответ.

— А не отправиться ли нам лучше на Луну, дорогой?

Он рассмеялся и присел на край кровати.

— Я думал, что ты внизу — возишься с растениями в гидропонном танке.

— Да, я была там целый час, — сказала она и откинула назад свои длинные гладкие черные волосы. — Но это не имеет почти ничего общего с настоящим садом — ты не находишь? Слишком много химии, как будто цветы выращивают в лаборатории. Мне очень жаль наши розы, Монт. Глупо, да?

— Не думай, Луиза. — Он обнял ее и пощекотал бородой ее щеки. — Три года — большой кусок жизни, а ты творила со своими цветами чудеса. Смешно, но тут начинаешь сожалеть обо всем!

— Я знаю. Иногда я вспоминаю наши пикники в горах. Помнишь, как ты однажды поймал много форели в Бивер-Крик? И как быстро набежали тучи! И как дождь барабанил по крыше вертолета! Мне кажется, самое плохое в космическом полете то, что тут не бывает смены погоды.

— У тебя тут мало радостей, верно?

Она быстро сменила тему. Она разделяла его воодушевление Сириусом, и ей не на что жаловаться.

— Что хотел тебе сказать адмирал Йорк?

Монт немного помедлил.

— Не слишком много. Он умный, деловой парень. Мы обговаривали спасательные мероприятия на случай необходимости.

Вдруг они оба осознали окружавшую их холодную серую сталь и громадную пустоту снаружи.

Монт подумал о детях, которых у них никогда не было. Луиза потеряла двоих при родах, и врачи категорически не советовали ей больше беременеть. Он знал, что Луиза тоже подумала об этом. Они оба не раз горевали об этом.

Луиза крепко прижала его к себе.

— Ты будешь осторожным, Монт?

— Конечно, Лу!

— Терпеть не могу, когда женщины ведут себя глупо, но ведь ты — единственное, что у меня есть. Я не вынесу, если потеряю тебя!

Он поцеловал ее и почувствовал, как дрожат ее губы.

«Все всегда сводится к одному , — подумал он. — После всех проблем и битв, всех забот и триумфов — мужчина и женщина одни во всей вселенной. Без нее я — ничто. Без нее вселенная — пуста».