Александр Бирюк: Ужасный Федя

- Так что молись, вонючка! - Вася поглядел на меня с какой-то патологической ненавистью. - Мертвец ты уже, как и твой друг!

- _Федя_! - вдруг позвал интеллигент.

За его спиной в темноте ночи что-то шевельнулось, вздрогнуло, словно осела гора земли, и через мгновение из-за костра на меня глянули ужасные красные глаза.

От неожиданности я сильно вздрогнул. Казалось, дурной сон прокручивается заново. Гигантский неандерталец стоял передо мной, согнувшись в три погибели, и одна его скрюченная рука упиралась в землю. В другой он крепко держал какой-то бесформенный предмет. Интеллигент глянул на этот предмет и укоризненно покачал головой.

- Фе-едя... - сказал он, морщась от отвращения. - Где же твоя культура? За столом ведь сидим!

Неандерталец недовольно вытянул губы в трубочку и прижал предмет к могучей груди. Я пригляделся, и неожиданно понял, что это была за штука.

Это была голова Бомбаревича, деформированная почти до неузнаваемости. От столь ужасного открытия я снова захрипел и дернулся, порываясь вскочить и бежать, Но Вася ловко влепил мне своей деревянной ладонью по шее. Голова моя обвисла, и, валясь набок, я чуть не угодил в костер.

Когда я пришел в себя, ужасной головы в руках неандертальца не было. Он сидел у костра, гора мяса и шерсти, и величественно, словно Гулливер над лилипутами, возвышался над своими приятелями. Перед ним стояла банка сгущенного молока, и он ковырял в ней пальцем, выгребая остатки содержимого. В компании этих бандитов он выглядел еще более устрашающе, чем тогда, на болоте...

На лбу у меня вздувалась огромная шишка. Очевидно, это позаботился Вася, чтобы привести меня в чувство.

- Не стоило и пугаться, - сказал мне интеллигент. - А ты ведешь себя, словно женщина в истерике. Но ведь ты не женщина, а искатель приключений, и поэтому должен знать, что вокруг тебя - жизнь, которая блещет всем своим разнообразием и целиком состоит из всяческих потрясений. Однако ты этого не знаешь. Это незнакомо таким цивилизованным слюнтяям, как ты. Я не берусь судить о том, как бы повел себя в подобной ситуации твой друг, но ты сегодня оказался не на высоте. Ты каждую минуту валишься в обморок. Почему так? Потому что ты трус. И я совершенно не понимаю - зачем ты вообще приперся в этакую глухомань?

Он знал, что ответа от меня ожидать не придется, и сразу продолжил:

- В любом случае, парень, прогулка эта была твоей последней прогулкой на свете. В этом лесу ты и умрешь, точно так же, как и твой настырный друг. - Он помолчал, словно проверяя мою реакцию на это заявление. - Так надо. И никто никогда не узнает, куда вы с ним исчезли, и это будет правильно.

От этих слов у меня захватило дух. Это было страшное чувство, и я едва снова не отключился, но тут Вася встал и направился ко мне. В руках у него была винтовка с коротким стволом, и я подумал, что он сейчас же меня и убьет...

- А ликвидацией твоей, - сказал интеллигент, - займется...

- _Федя_! - радостно взвизгнул Вася.

Неандерталец, поглощенный вылизыванием банки, услыхал свое имя и отбросил жестянку. Он протянул ко мне громадные руки, и чуть было не затушил при этом костер. Я задергался и попытался отползти, однако Вася снова влепил мне по шее.

- Поднимайся! - заорал он, и вдобавок больно ткнул в спину прикладом.

- И проворней двигай ногами, когда очутишься в лесу, - напутствовал меня тип в плащ-палатке. - Фортуна - штука капризная. Кто знает - может спасешься?

Вася противно заржал - мое спасение никак не входило в планы этих головорезов. Они _наверняка_ были уверены в том, что живым мне отсюда не выбраться!

Я вскочил на непослушные ноги и вдруг затрясся. Во мне проснулось чувство жизненной силы, которое ни за что не хотело мириться с создавшимся положением. И если я сам, сломленный и безвольный словно тряпка, не имел уже ни сил, ни желания сопротивляться надвигающейся смерти, то это чувство, точно загнанная в угол змея, задергалось в страшных конвульсиях, и, брызгая ядом, рвалось на волю. Мне оно уже не подчинялось. Мое сознание в этой борьбе за жизнь не играло уже никакой роли.

Федя явно почувствовал перемену, происшедшую во мне. Слишком резво для своей массы он вскочил и замер в напряженной позе, по-прежнему не спуская с меня своих гипнотизирующих глаз. Все остальное, кроме этого взгляда, исчезло для меня. Я перестал быть человеком, и потому Федя почувствовал наконец во мне самую что ни на есть полноценную безмозглую дичь. А хищник и жертва в момент встречи понимают Друг друга с полувзгляда.