Сергей Лукьяненко: Сборник "Рыцари сорока островов"

И тут я услышал громкий голос.

— Мальчик! Мальчик!

Я обернулся и увидел, что ко мне спешит незнакомый высокий парень. На груди у него болтался кожаный чехол фотоаппарата, лицо раскраснелось от бега. Он был чуть полным, в темной клетчатой рубашке, в широких, мешковатых штанах. Я молча смотрел, как он бежит ко мне, одновременно прислушиваясь и к шуму машин на улице, и к бесконечному разговору старушек на скамеечке. Ничего удивительного здесь случиться не могло, у каменных ворот парка, в жаркий летний полдень, на глазах у десятков людей. Так я тогда думал…

А парень уже остановился передо мной, поправил ладонью волосы и, счастливо улыбаясь, произнес:

— Мальчик, хочешь сфотографироваться для газеты?

Если честно, то на такой вопрос ответ всего лишь один. Парень даже не ждал моего согласия. Он что-то торопливо прокручивал в своем фотоаппарате и все говорил, не умолкая ни на секунду. Он — корреспондент газеты. Какой? «Комсомольской правды». Сейчас в газете хотят поместить большую статью про молодежь нашего города. Ну и, как положено, сфотографировать для статьи нескольких ребят… Я чем-то понравился журналисту, и он решил непременно напечатать в газете мою фотографию.

Настоящих корреспондентов я никогда в жизни не видел, но почему-то считал, что они должны выглядеть по-другому. Не такими потными и лохматыми, что ли… Предложи мне этот парень куда-нибудь с ним пойти, я бы непременно отказался. Люди бывают разные… Но корреспондента вполне устраивал шумный, людный парк с маячившим неподалеку милиционером и любопытными старушками. Наверное, я и в самом деле очень фотогеничный, как говорила моя одноклассница Инга. Очень хорошая и умная девчонка, только вот не всегда поймешь, серьезно она говорит или шутит. Я с ней даже иногда ссорюсь из-за этого.

Парень навел свой фотоаппарат, замер. Как-то странно улыбнулся. Я так улыбаюсь, когда чувствую себя виноватым, а сознаться не хватает смелости. Мною овладел непонятный страх. Но палец корреспондента уже плавно давил на кнопку.

Фотоаппарат щелкнул. Очень громко щелкнул, обычные «Зениты» снимают гораздо тише.

И наступила темнота.

Темнота окружала меня со всех сторон. Я хотел закричать — и не смог. Дернулся в сторону — и понял, что не могу сдвинуться с места. Вокруг была темнота, и холод, и больше ничего. Меня самого — и то словно бы не было.

Темнота взорвалась. Это был именно взрыв — мне гулко ударило в уши, я кувыркнулся и с радостью сообразил, что никуда не делся. Но тут до меня дошло — что-то со мной не то.

Я висел в воздухе, метрах в десяти над зем… То есть не над землей, не было там никакой земли. Подо мной розовел маленький песчаный островок — километра два в диаметре, с круглым озерцом в центре. Несколько незнакомых деревьев с мелкой темно-зеленой листвой росли по его берегам. А вокруг острова, до самого горизонта, ярко и празднично голубело море, белые пенистые волны застыли, накатываясь на берег… И вдруг все сдвинулось с места. Волны дернулись и с шумом прокатились по песку. Воздух перестал быть холодным, в лицо ударило жаром, неожиданным даже для лета, и солеными брызгами, какими-то уж слишком солеными… А я начал стремительно падать вниз, горячий воздух мягко ударил в лицо и перевернул меня на бок. Так вот, боком, едва успев выставить руки, я и упал на берег Тридцать Шестого острова.

Мне было так нестерпимо больно, что я заплакал, еще не приходя в себя. А потом что-то прохладное коснулось моего лба, и я услышал тихий голос:

— Если он умрет, то из-за тебя, Крис. Я еще вчера говорила, что площадка мала…

Голос был девчоночий, тонкий и сердитый. Я вначале не сообразил, про кого она говорит, а потом до меня дошло. Я умру? Фигу! Я собрал все силы и открыл глаза.

Подо мной был песок — мягкий, горячий, надо мной — чистое безоблачное небо, а в нем желтый солнечный диск. А еще надо мной склонялись незнакомые мальчишки и девчонки. Одна из девчонок держала у меня на лбу мокрую ладонь. Когда я открыл глаза, лицо ее просияло:

— Тебе лучше? Правда?

— Правда, — машинально ответил я. Это было уж слишком — скучный, тягучий, словно резина, день, и вдруг — трахнуться с неба на какой-то островок… И тут я оцепенел от страха. Как же я здесь оказался? Я ведь стоял у самого входа в парк, и улыбающийся фотограф ловил меня в объектив камеры…

Когда я посмотрел на ребят — то увидел, что они улыбаются. Не обидно, нет… Они понимающе улыбались! Они знали, в чем дело! Значит, и я узнаю…