Валерий Брюсов - Полдень, XIX век

— Дай Бог, чтоб все это была правда, что ты говоришь, умная голова! — сказал бывший стольник. — Только едва ли не лукавый опутал нас. Даст Бог, поживем — увидим!

Новые обычаи и старые грехи

— Скажи, пожалуйста, зачем все эти дома испачканы надписями на иностранном языке? — спросил Сергей Свистушкин антиквария, проходя с ним по улицам Петербурга.

— Это вывески, указание места, где живут разные ремесленники и где находятся лавки, или складка товаров на продажу.

— Зачем же это написано не по-русски в русском городе? Постой, постой! Понимаю! Вероятно, русские хотят, чтоб приезжающие сюда иностранцы знали, где что можно сыскать и купить, и для того наши пишут по-немецки. Не правда ли?

— Нет, это не так. Напротив того, это надписывают иностранцы, чтоб русские знали, где сыскать их лавку или мастерскую.

— Помилуй, брат! Как это? Для русских в русском городе пишут по-немецки? Да в этом нет толку.

— Толку мало, но таков обычай. Русские покупают охотнее в той лавке, где надпись на иностранном языке и в которой торговец не знает по-русски. Равномерно мы иностранных мастеровых предпочитаем своим.

— Так где же ваше просвещение, которым ты хвастал передо мною! Из этого видно, что иностранцы лучше работают и торгуют лучшими товарами.

— Совсем нет. Иностранцы торгуют товарами, сделанными в России, русскими людьми, а только лавку свою называют немецкою, голландскою или английскою. У немецкого мастерового работают русские, а он покуривает табак да побирает денежки. Но к иностранцам идут все; оттого… я, право, не умею сказать отчего… ну, вот так, затем, что они иностранцы.

— Спасибо за такое просвещение!

— Это остаток старого предрассудка. Сначала все лучшее делали у нас иностранцы, так и теперь осталась мысль, что они умнее русских. По несчастию, покупатели редко заглядывают в мастерские, а немногие знают, что лучшие товары изготовляются русскими.

— А просвещение-то на что? Я думал на то, чтоб рассуждать, соображать, мыслить…

— Так быть должно, но как это тяжеленько, то большая часть заставляет других думать за себя, а сами пользуются готовым. Точно так, как барин велит повару готовить яства, а сам только кушает во здравие.

— А если повар окормит его мухоморами?

— Туда и дорога!

— А если, вместо рябчика, попотчует вороньим мясом?

— Подсластить, так и не узнает, что за мясо.

— Так вы живете, зажмуря глаза, и позволяете водить себя за нос иностранцам!

— Да, потому, что это находят очень приятным. Достоинство веши зависит от мнения, которое об ней имеют. Какая нужда, что мой кафтан сшит русским, если я воображаю, что его сшил француз и, верю, что он лучше, когда его сшил француз!

— Мороченье, обман! Смешны вы мне, с вашим просвещением! Прочти-ка мне хоть одну из этих надписей.

— Я не могу вам перевести этого буквально, потому что в этой иностранной надписи вовсе нет смысла. Догадываюсь только, что здесь продают шелковые товары.

— Ну, брат, мудреные вы люди, когда для вас пишут на иностранном языке, да еще и без смысла. А я думал, что к вам заезжает все народ умный!

— И точно неглупый, но неученый. Притом же не всякой обязан знать тот язык, на котором пишет свою вывеску. У нас и чухны слывут парижанами, как заведут французского подмастерья или сидельца да напишут свое имя по-французски. Даже русские надписывают по-французски над своими заведениями

— Да, это, брат, сущая умора! И вы хотели запереть меня в дом умалишенных? Не перенести ли надписи из той больницы, где я был, к городским воротам?

— Другие времена, другие нравы!

— Ну, а эти иностранные торговцы и мастеровые навсегда поселились в России, что ли? Присягнули на подданство?

— Весьма немногие. Сюда приезжают только затем, чтоб составить капитал, а как карман полон, так они едут домой, в свою землю, да и бранят еще русских.

— А русские, верно, ездят за тем же за границу?

— Я не слыхал ни про одного русского купца, который бы разбогател за границей, не знаю ни одного, который бы имел торговое заведение в чужих краях. Об мастеровых даже и говорить нечего! Даже русские купцы, живущие здесь, не торгуют прямо с чужими краями, а делают это здешние иностранцы.

— Посмотри-ка мне в глаза! Нет, воля твоя, а мне кажется, что на нас подуло каким-то ветром, который всем вам вскружил головы! Ведь во всем, что ты мне говоришь, нет ни здравого смысла, ни толку! Право, сумасшедшие лучше знают свои выгоды.