Фрэнк Перетти: Тьма века сего

У стены, там где раньше стоял безобразный массивный мастодонт, красовалась впечатляющая композиция из полок и шкафов мореного дуба с застекленными дверцами и литыми медными ручками.

- Вот как! Ты поднялся в цене, Альф! - иронически произнес Маршалл, кивая в сторону шкафа.

- Нравится?

- Очень. Для чего он тебе?

- Прекрасная замена старому. Я приобрел его, желая показать, что можно сделать, если экономить каждую копейку и не сорить деньгами. Старый меня раздражал. Я считаю, что кабинет должен быть представительным.

- Конечно, конечно. Ух ты, у тебя свой ксерокс...

- Да, и книжные полки с запасом на будущее.

- И запасной телефон?

- Телефон?

- Да, что это там за шнур выходит из стены?

- Это? Это для кофеварки. Ну так о чем мы говорили?

- О том, что произошло с Бернис... - ответил Маршалл. Он прекрасно умел читать и вверх ногами, и задом наперед и, продолжая

рассказ, не сводил глаз с календаря, лежащего на столе. Все места для записей на вторники были пусты, хотя это был рабочий день Бруммеля. Только в один из них была намечена встреча с пастором Янгом, в 14.00.

- Передай привет моему пастору, - спокойно произнес Маршалл, как бы невзначай. Судя по удивленному и в то же время раздраженному взгляду Бруммеля, он сразу понял, что перешел дозволенные границы.

С трудом заставив себя улыбнуться, Альф ответил:

- Ах да, ведь Оливер Янг твой пастор?

- Да, а ты с ним тоже хорошо знаком?

- Нет, не совсем. Мне приходилось с ним встречаться лишь по службе...

- Но ведь ты ходишь в другую церковь, в ту, маленькую?

- "Аштон Комьюнити". Впрочем, продолжай, расскажи до конца.

Маршал заметил, насколько легко можно привести его в замешательство, но ему не хотелось заходить слишком далеко в своих

экспериментах. По крайней мере не сейчас. Журналист подхватил нить рассказа и, вплетя в него мимоходом возмущение Бернис,

виртуозно довел повествование до конца. Он обратил внимание на то, что Бруммель разыскал в столе несколько бумаг, которые ему вдруг понадобились, и прикрыл ими календарь.

- Кто был тот индюк, который не удосужился посмотреть удостоверение Бернис? - спросил Маршалл.

- Чужак, он не из нашего участка. Если Бернис назовет его имя или номер полицейской бляхи, я заставлю его ответить за такое поведение. Видишь ли, нам пришлось вызвать подкрепление из Виндзора на время фестиваля. Наши-то прекрасно знают, кто такая Бернис Крюгер, - с неприязнью добавил шериф.

- Но почему бы ей самой не выслушать от тебя все эти оправдания?

Бруммель подался вперед, и лицо его стало очень серьезным:

- Я считаю, что лучше поговорить с тобой, Маршалл, чем заставлять ее еще раз являться в полицию. Полагаю, что ты знаешь, какое горе она перенесла не так давно?

"Ладно, - решил про себя Маршалл, - не знаю, но спрошу тебя".

- Я в городе новый человек, Альф.

- Разве она тебе не рассказывала?

- Но уж ты-то с удовольствием расскажешь? - эти слова вырвались у Маршалла непроизвольно, но он попал в цель.

Бруммель откинулся в кресле, внимательно изучая лицо Маршалла. Хоган же подумал, что совсем не жалеет о сказанном.

"Я уже вне себя, если ты этого еще сам не заметил", - красноречиво говорил его взгляд.

Бруммель продолжал:

- Маршалл, я хотел встретиться с тобой лично, потому что хотел... исправить положение.

"Так, послушаем, что ты расскажешь о Бернис. Теперь будь начеку и получше выбирай слова, Бруммель", - подумал Маршалл.

- Да, - Бруммель запнулся, - я думаю, что тебе лучше знать обо всем. Эта информация поможет тебе, когда ты будешь иметь с ней дело. Видишь ли, Бернис Крюгер приехала в Аштон за несколько месяцев до того, как ты купил газету. Она появилась здесь после того, как ее сестра покончила жизнь самоубийством. Сестра училась в университете. Бернис приехала в Аштон, горя желанием отомстить, открыв тайну смерти сестры, но... это загадка, на которую, похоже, никогда не найти ответа.

Несколько минут прошло в молчании, потом Маршалл произнес:

- Я этого не знал.

Голос Бруммеля звучал тихо и печально:

- Она была уверена, что дело нечисто, и вела свое расследование весьма напористо.

- У нее репортерский нюх.

- Да, это так. Но, видишь ли, Маршалл... ее арест был унизительной ошибкой. Правду сказать, не думаю, что у нее есть желание снова оказаться в этом заведении. Теперь ты понял?

Маршалл был не совсем уверен, что до конца понял шерифа. Зато он был уверен, что Бруммель чего-то не договаривает. Внезапно журналист почувствовал слабость и был крайне удивлен, куда вдруг подевалась вся его злость. Ведь он знал, что нельзя доверять этой шельме Альфу... или можно? Бруммель лжет, отрицая, что был у палатки... или не лжет? Или я его просто не понял? Или... о чем это мы? Ты что, Хоган, не выспался сегодня?