Антон Первушин: При попытке к бегству

Каммерер, явно не слушая Горбовского, чуть наклонился к Серосовину:

- Что на детекторе?

- Детектором мы его не найдём, - отозвался Серосовин напряженным голосом. - Там же масса сплошная впереди. И всё в движении, всё излучает.

- Тогда гони вдоль Дороги, - распорядился Каммерер, - возьмём его на выходе.

- Рискованно, шеф, - подал голос Сандро. - А если не успеем?

- Будем стрелять! - отрезал Каммерер жёстко.

- Максик! - Горбовский не находил слов.

Они успели.

Серосовин посадил глайдер рядом с Дорогой. В том её месте, где машины плотным, без зазоров, потоком уходили в тяжёлый стелющийся у самой земли дым. Каммерер сразу же откинул фонарь и выскочил из глайдера. Комконовцы последовали за ним. В руках Каммерера появился скорчер, при виде которого у Вадима появилось как никогда яркое ощущение дежа вю. Казалось, сейчас Каммерер нахмурится и скажет: "Нельзя изменить законы истории, но можно исправить некоторые исторические ошибки!". Но ничего подобного глава отдела Чрезвычайных Происшествий не сказал. Он молча поднял скорчер и, словно пробуя свои силы, один раз выстрелил. Ярко полыхнуло. Молния миллионвольтного разряда ударила по плоской с вытянутыми формами машине. Машина разлетелась сотней обломков, что, впрочем, не остановило бег всех других.

- Отлично! - подытожил Каммерер. - Теперь если он...

Договорить Каммерер не успел. Совсем с другой стороны, от подтаявших сугробов к нему вдруг ринулась длинная тощая тень. Всё произошло настолько быстро, что даже Вадим с его подготовкой Прогрессора не сумел отследить ситуацию. Сикорски сильно и точно ударил разворачивающегося Каммерера в солнечное сплетение и перехватил скорчер.

- Стоять! - хрипло крикнул он прыгнувшему вперёд Серосовину. Halt, массаракш!

Вновь полыхнула молния - на этот раз над головой Серосовина. Водолей замер. Замер и напрягшийся рядом с Вадимом Мтбевари.

Каммерер корчился и булькал у его ног, а Сикорски, удерживая комконовцев на мушке и пятясь, стал отступать к дороге. На нём была арестантская роба, и весь он казался измождённым, вымотанным до предела.

- Взять его! - прокаркал с земли Каммерер.

- Не надо, Максик, - сказал Горбовский. - Не надо, мальчики. Пусть идёт с богом...

- Что вы слушаете этого старого остолопа?! Уволю всех!

Серосовин медленно двинулся к застывшему на обочине Сикорски. Пошёл за ним и Мтбевари.

- Гриша, я буду стрелять! - предупредил Сикорски ровным голосом. Я буду стрелять, ты меня знаешь!

Гриша его знал, поэтому, несмотря на приказ Каммерера, остановился.

На минуту воцарилось молчание. Потом Сикорски сказал:

- Извините, ребята, но я не могу иначе...

Продолжая пятится, он вышел на дорогу, и сразу же одна из машин Вадим опознал её как "Сандалию Великого и Могучего Утёса с ногой на земле" - остановилась. Сикорски запрыгнул ей на борт, и машина тронулась.

- Прощайте, ребята, - очень тихо сказал он.

Машина унесла его в туман.

Серосовин помог Каммереру подняться.

- Ушёл, - сказал Каммерер. - Ушёл-таки.

- И слава богу, - мягко сказал Горбовский. - Неужели бы ты, Максик, стал стрелять? Неужели бы взял грех на душу?

- Не знаю, - Каммерер покусал губу. - Не знаю!

Он присел на корточки, запустил руки в ближайший сугроб и стал умываться снегом. Гриша и Сандро растерянно стояли в сторонке.

- Что же теперь с нами будет? - глупо спросил Серосовин.

- Ничего нового с вами не будет, - сказал Горбовский. - Не переживайте, мальчики.

А Вадим смотрел на дорогу, на серый нескончаемый поток машин, на чёрное небо, и сами собой у него сложились стихи:

На далекой, на планете,

Где закат, как аметист,

Молча бродит - тих и светел

Структуральнейший лингвист.

И бредет без всякой цели

Под зловещий вьюги свист

Символ грусти и сомнений

Структуральнейший лингвист.

А потом пошёл снег.

10.

В малоизвестной широкой публике монографии Тима Вандерера "Всплеск в тишине" приводится наряду с другими и такой любопытный факт. Если в вашем распоряжении имеется стандартный БВИ-терминал 91-го года выпуска, то попробуйте нажать одновременно на три клавиши: "Ctrl", "Alt" и "Del". Экран терминала при этом должен погаснуть, а еще через некоторое время из его темной глубины всплывет ярко-алая строка, состоящая всего из двух слов: "СТРАННИКИ, МАССАРАКШ!".

'97 Санкт-Петербург