Роберт Хайнлайн - Кот, проходящий сквозь стены

Перейдя к извещениям о смертях, я рассчитывал подцепить что-либо интересное и важное.

Но этого про сегодняшний набор никак нельзя было сказать. Ни одного знакомого имени. И, главное, никаких Шульцев, никаких неопознанных чужаков, никаких смертей «в популярных ресторанах»! Всего лишь скорбные извещения о смерти нескольких иноземцев по естественным причинам и одно о гибели в результате несчастного случая.

Поэтому я переключил внимание на новости поселения Голден Рул. И здесь ничего стоящего. Бесконечное нудное пережевывание ежедневной текучки: сообщения о прибытии и отбытии кораблей (в качестве «значительной информации»), а также о том, что на оси Голден Рула заканчивается монтаж колец сто тридцать – сто сорок. Если все пойдет по графику, то они состыкуются с основным цилиндром в восемь ноль-ноль шестого числа.

Естественно – здесь не было и намека на Шульца, Толливера или Талиаферо, а тем более на неопознанный труп!

Я снова прошелся по заголовкам и переключился на мероприятия, запланированные на ближайшее воскресенье, но среди них самым стоящим оказался голографический телемост с участием Гааги, Токио, Луна-Сити, Элл-Четыре, Голден Рула, Тель-Авива и Агры. Тема дискуссии: «Кризис веры.

Современный мир на перепутье». Посредниками выступают президент «Гуманистического общества» и Далай-Лама. Я пожелал им удачи.

– Итак, мы имеем «свист, ноль, орешек, немчуру» – и ничего! Гвен, как по-твоему, можно заставить иноземца произнести свое имя?

– Дай-ка я попробую, милый! «Миз Толивух, это Глойа Мид Калхун из Саванны. Нет ли у вас кузины Стейси Мэй в гойоде Чайльстон?» Когда она поправит меня, сказав, как же произносится ее имя, я извинюсь и повешу трубку. Но если она (или он) примет мою «сокращенную» форму, но не признает кузины Стейси Мэй, я скажу: «Удивительно, она же назвала фамилию Талли-ах-фарох… но я так и знала, что это неправильно!» Ну, как ты находишь, Ричард? Это даст возможность назначить свидание или нет?

– Наверное, даст.

– Тебе или мне?

– Лучше тебе. Но я отправлюсь с тобой. Или ты пригласишь собеседника к себе. Но сперва мне следует купить шляпу.

– Шляпу?

– Тот нелепый коробок, который укрепляется на макушке тех, кто прибывает с Земли.

– Господи, да знаю я, что такое шляпа! Я ведь, как и ты, родилась там. Но очень сомневаюсь, чтобы кто-нибудь за пределами Земли носил шляпы!

Да и где ты собираешься сей предмет покупать?

– Не знаю, о лучшая из девушек, но могу сказать, почему мне он понадобился. Имея шляпу, я могу вежливо прикоснуться к ней и произнести:

«Сэр (или мэм), умоляю вас, откройте, зачем кому-то понадобилось видеть вас мертвым в полдень в воскресенье?» Кроме шуток, Гвен, меня заботит, как начать разговор. Ведь почти на все случаи предусмотрены правила вежливого обращения – от предложения адюльтера чьей-нибудь целомудренной супруге до дачи взятки. Но как приступить к интересующему меня сюжету?

– А ты не можешь сказать просто: «Эй, учтите, кому-то приспичило вас убить!»

– Да нет, не годится. В мою задачу не входит предупредить малого, что его собираются кокнуть. Мне всего лишь надо установить, почему это понадобилось. И не исключено, что, узнав, я смогу это от души одобрить как наблюдатель или даже так проникнусь целесообразностью задуманного, что сумею сам претворить в жизнь намерения покойного мистера Шульца, оказав тем самым услугу роду человеческому!.. Или, наоборот, не соглашусь с этим настолько рьяно, что посвящу все свои помыслы и остаток дней предотвращению оного преступления, если, конечно, намеченным объектом не окажется Рон Толливер! Впрочем, рано еще говорить о выборе позиции. Сперва я должен понять, что происходит. Гвен, любовь моя, в профессии ликвидатора никогда не бывает так: сперва убиваешь, потом задаешь вопросы. Это же может утомить публику! – Я вновь обратился к экрану терминала, не переключая ничего. – Гвен, прежде чем мы начнем обзванивать людей, мне надо вызвать каждого из друзей Уокера Эванса. Первая задача – выяснить, как Шульц узнал пароль. Его обязательно сообщил кто-то из шести, которому известно и то, почему Шульц вляпался в дерьмо.

– А что, они находятся за пределами Голден Рула?

– Не знаю точно, все ли. Один из них, возможно, на Марсе, двое – в Поясе астероидов. Один или двое могут жить на Земле под именами, которые мне известны. Гвен, та катастрофа, которая вынудила меня оставить веселую военную профессию, заставила обратиться в бегство шесть моих товарищей, ставших моими кровными братьями… Я понимаю, широкой публике это могло показаться отвратительным… Единственное, что я могу сказать, журналисты и комментаторы, не видевшие самого события, не могли и понять, почему оно произошло… Но уверяю тебя, в основе лежали веские причины, касавшиеся времени, места, обстоятельств. Я мог бы… Нет, неважно, милая.